Однако русалку всё же связали, прежде чем подвести к реке. Закончив с путами, Дарий передал её Морену и, к удивлению последнего, поджёг припасённый заранее пучок полыни. Морен зажмурился, когда едкий дым ударил по глазам, да и русалка, которую он держал за локоть, попыталась отодвинуться. А Дарий рассмеялся, опережая их широкими шагами, и оглянулся через плечо:
– Что, не по нраву тебе моя травка, красавица?
Она сверкнула на него глазами, будто обещая расправу, но Дарий лишь усмехнулся. А Морен только сейчас заметил, что русалка уже и не плакала. Прекратила, едва Истлав отпустил её: то ли притворялась, то ли боялась его сильнее прочих.
Морен надеялся, что Истлав уйдёт вперёд, вслед за Дарием, но тот кивком головы наказал Скитальцу идти вторым, а сам замыкал шествие, удерживая ладонь на рукояти меча. Поняв его замысел, Морен не сдвинулся с места, а снял плащ и накинул его на плечи девушки. На её удивлённый взгляд и тихое хмыканье Истлава не ответил, потянул пленницу за собой под локоть.
Когда вышли к реке и Дарий первый ступил на скрытый под водой камень, Истлав спросил:
– Как нашёл путь?
– Я когда к острову прискакал, тут русалки кишмя кишели, а сюда не подплывали даже; остров окружили, а здесь брешь оставили. Ну я и подумал тогда, что под водой что-то есть.
Истлав удовлетворённо хмыкнул.
То ли не оправились ещё русалки после бойни, то ли сухая полынь чадила нещадно, но никто не предпринял попыток утащить пленённую под воду. А на том берегу, у прогоревшего костра, их уже ждали Неждан и Милан. И, к огромному удивлению Морена, последний держал в поводу его гнедую лошадь, на луке седла которой сидел нахохленный Куцик.
Неждан и Милан во все глаза смотрели на девушку, она же одарила их лишь презрительным взглядом. Пока Дарий вводил младших в курс дела, Морен осмотрел следы у костра, желая понять, куда сгинул Михей, но вокруг уже так натоптали, что надежды оказались тщетны. Приняв повод из рук Милана, Морен поблагодарил его за то, что отыскал лошадь, однако тот покачал головой:
– Сама из лесу вышла. Прям так, с птицей. Чудна́я она у тебя – твоим голосом лошадь понукала: «Вперёд, вперёд!» Мы так напугались, думал, богу душу отдам.
– Одной лошади не хватает, – посчитал Дарий. – Иль Михей вместе с конём сгинул?
– Коня своего он сам зарубил, – пояснил Истлав, взбираясь на жеребца, привязанного и спрятанного им же до сей поры в ивовых зарослях. – На нас черти напали. Их тут как собак на псарне. Осторожней будьте.
– Как лес близ деревень, так обязательно черти, – бросил Дарий с досадой. – Другой напасти, что ли, нет?
– Ты предпочёл бы волколака?
Дарий покачал головой, горько усмехаясь.
– Нет. Но резать их не так жалко, как красавиц русалок.
– А почему русалки так красивы, тебе в голову не приходило? – В голосе Истлава клокотала злоба. – Они порождение порока и пороком же соблазняют мужчин. Красота