обстоятельства, но я не купилась на это.
– Великолепная теория, – похвалила я. – Остается только увязать еще
кое-какие мелочи. Например, что произошло с Солом? И почему русские
выпустили Соларина из страны, если они подозревали, что он опять расшалится
и пообещает выдать секретную формулу? Если история с формулой вообще
правдива. И самое интересное: с чего бы это Соларину вдруг вздумалось
отдавать формулу оружия тебе или этому трясущемуся от старости Фиске, мир
его праху?
– О'кей, некоторые детали в мою теорию не очень-то вписываются, -
признала Лили. – Но, по крайней мере, это неплохая отправная точка,
– Как говаривал Шерлок Холмс, "огромная ошибка делать выводы, не имея
данных", – сказала я Лили. – Я предлагаю немного понаблюдать за Солариным. И
кроме того, я считаю, что нам следует пойти в полицию. Мы можем показать им
два пулевых отверстия, так что нам поверят.
– Признать, что я не могу сама расколоть эту загадку? Да никогда в
жизни! – воскликнула Лили. – Стратегия – это мой конек.
Таким образом, после долгих и жарких споров и сливочного мороженого с
фруктами мы сошлись на том, что подождем несколько дней и пороемся немного в
прошлом гроссмейстера Соларина.
Тренер Лили по шахматам сам был гроссмейстером. Хотя ей сейчас
следовало усердно тренироваться перед игрой, назначенной на вторник, она
решила поговорить с ним, рассчитывая, что тренер мог заметить в характере
Соларина то, что сама она упустила. Кроме того, она пыталась разыскать Сола.
Если выяснится, что его не похитили (а такая возможность сильно подпортила
бы драматизм ее теории), Сол мог бы сам рассказать Лили, почему он покинул
свой пост.
У меня же были собственные планы, и я еще не была готова поделиться ими
с Лили Рэд.
На Манхэттене у меня был друг, не менее таинственный, чем пресловутый
Соларин. Человек, имя которого не значилось ни в одном телефонном
справочнике и который не имел электронного адреса. Среди специалистов по
компьютерам он слыл легендой: в свои неполные тридцать лет он был автором
нескольких авторитетных статей по обработке данных. Три года назад, когда я
приехала в Большое Яблоко [Жаргонное название Нью-Йорка], этот человек стал
моим наставником в компьютерном деле. Несколько раз ему удавалось выручать
меня из довольно щекотливых ситуаций. Его имя было доктор Ладислав Ним. По
крайней мере, так он называл себя в тех случаях, когда вообще представлялся.
Ним был не только компьютерным гением, он еще и прекрасно разбирался в
шахматах. Он играл против Решевского и Фишера и не ударил в грязь лицом.
Именно поэтому я и хотела отыскать его. Ним держал в памяти все игры всех
чемпионатов мира. Он знал в подробностях биографии всех гроссмейстеров и мог
часами рассказывать анекдоты из истории шахмат,