повернулось, он упал вниз и оказался среди гадов ползучих, и каждая тварь
кусала его. И тогда король, лежавший в своей постели, закричал во сне:
"Помогите!"
Сэр Томас Мэлори.
Смерть Артура
Regnabo, Regno, Regnavi, Sum sine regno.
Я буду царствовать, я царствую, я царствовал, я без царства.
Надпись на колесе
Фортуны в картах Таро
Следующее после шахматного турнира утро было утром понедельника. Я,
пошатываясь, встала со своей скомканной постели, убрала ее в шкаф и
отправилась в душ, готовиться к следующему рабочему дню в "Кон Эдисон".
Вытершись полотенцем, я босиком прошлепала в прихожую на поиски
телефона среди моего хаоса. После нашего с Лили обеда в "Пальме" и странных
событий, которые предшествовали ему, я решила, что мы с ней точно две пешки
в чьей-то игре. Мне хотелось убрать с моей стороны доски наиболее
тяжеловесные фигуры. Я точно знала, откуда начать.
За обедом мы с Лили решили, что соларинское предупреждение как-то
связано с диковинными событиями того дня. Однако после этого наши мнения
разошлись. Лили была убеждена, что за Солариным стоит кто-то еще.
– Сначала при невыясненных обстоятельствах умирает Фиске, – рассуждала
она, когда мы сидели среди пальм за деревянным столом, уставленным блюдами.
– Откуда мы знаем, что это не Соларин убил его? Затем исчезает Сол, оставив
мою машину и собаку на поругание вандалам. Очевидно, Сола похитили, он бы ни
за что не покинул свой пост добровольно.
– Да уж, это очевидно, – сказала я с улыбкой, наблюдая, как она с
волчьим аппетитом набросилась на жареное мясо.
Я была уверена, что Сол теперь не посмеет предстать перед Лили, если
только с ним и впрямь не случилось что-нибудь ужасное. Лили между тем
покончила с мясом и приступила к уничтожению огромного блюда салата и трех
порций хлеба. Одновременно она продолжала разговор.
– Затем кто-то навскидку стреляет по нам, – проговорила Лили с набитым
ртом. – И мы обе пришли к выводу, что выстрел был сделан из открытого окна
комнаты для игры.
– Два выстрела, – отметила я. – Возможно, кто-то стрелял в Сола и убрал
его до нашего прихода.
– Но piece de resistance [Самое главное (фр.)], – продолжала Лили,
уминая хлеб и пропуская мои слова мимо ушей, – в том, что я обнаружила не
только метод и средство, но и мотив.
– О чем ты говоришь?
– Я знаю, почему Соларин пошел на такую подлость. Я вычислила это между
первым ребрышком и салатом.
– Просвети меня, – сказала я.
Мне было слышно, как в сумке Лили скребется Кариока, и я подозревала,
что рано или поздно наш официант тоже это
услышит.
– Ты, конечно, знаешь о скандале в Испании? – спросила она.
Мне пришлось напрячь память.
– Ты