Кому надо – пусть несёт меня на руках, завернув в плед и приговаривая, что я молодец.
Но нет. Передо мной, как чёрный обелиск предательства, возвышалась она – моя личная, персональная пытка: сто одна проклятая ступень до комнаты. Я посмотрела на них почти со слезами: – Ну здравствуй, моя боль… мы снова встречаемся…
Пока я корпела над Тёмными Искусствами, другие студенты жили свою лучшую жизнь. Праздно, весело и с огоньком в глазах. Ну а я… Да, да, я ещё жива. Удивительно, но факт. И даже потихоньку привыкаю к физическим нагрузкам. Потому что – почему, чёрт побери, нет? Бегай по три раза в день – и, говорят, ноги болеть не будут. Ха-ха. Ложь. Добавь к этому ещё четыре подъёма в день на самую верхнюю башню – к себе в комнату, в обитель боли и перманентной усталости – и ноги уже не болят. Они просто отваливаются. Мои, например, уже почти отвалились. Я их не чувствую. Возможно, они лежат где-то у подножия лестницы и тихо плачут без меня.
Так… на чём мы остановились? Ах да. Пока я штурмовала библиотеку, перелопачивая фолианты по некроантропии и демонической динамике, другие студенты прожигали свою юность.
Флиртовали, плели интриги, устраивали тайные вечеринки, на которых обязательно кто-то кого-то проклинал, кто-то целовался на кладбище, а кто-то – поджигал преподавательский гербарий.
Живут они, страдаю я.
На одном из таких вечеров, когда академия вовсю веселилась, наверное, а я – как обычно – жуя пыль магических трактатов и ища способ не сгореть раньше сессии, грызла гранит магии в почти мёртвой тишине библиотеки, случилось… оно. Чёрный ворон – ну конечно, что же ещё – смачно шлёпнулся на перила второго яруса и, даже не каркнув, как-то устало уронил мне на стол чёрный конверт.
Классика жанра.
Тёмные любят чёрное. У них всё чёрное: письма, одежда, мысли, будущее и, подозреваю, даже белье. А слёзы цвета обсидиана. И настроение – как погребальная процессия в дождь.
Пергамент был плотный, магически заклеенный, хранил на себе печать академии… конечно паленный… и легкий шёпот загробного сарказма. Да-да, я умею его распознавать. Я вскрыла конверт. Строгий, жирный почерк вывел: "Просвещение первокурсников. Сегодня твой черёд, светлая."
Ах, вот оно как.
Говорила же я семье – не актриса я. Не скрыть мне свою природу. Не слепить из меня за ночь серую магичку.
Но вера родных в чудо была крепче моих аргументов. А вот в академии, видимо, даже дети поняли, что я светлая по уши, по горло и, возможно, по самое не хочу.
Просвещение, значит. Ну что ж…
Просвещайте меня, я почти готова. Почти…
Глава 5. Просвещённая, но не впечатлённая
Ворон – этот каркающий почтальон вечной беды – вёл меня по аллеям, как чёрный поводырь в спектакле.
А они ждали…И вот я вышла к ним… В самом центре академического парка, среди скрюченных, шепчущих деревьев, под пологом, густого тумана и равнодушной луны – они выстроились в полукруг.
Девушки.