– Так что… если вы, пафосные чернокнижники с дефицитом самоуважения, не прекратите это прямо сейчас, я начну читать мораль. Громко. С цитатами. Из Светлого Кодекса. Наизусть.
Наступила тишина. Пронзительная, опасная. Как перед тем, как взорвётся котёл с запрещённым зельем.
– Это угроза? – сощурился один из них.
– Это предупреждение, – улыбнулась я. – А потом будет угроза. А потом светлый монолог на сорок минут. С интонацией. И притчами.
Кто-то хмыкнул. Кто-то выругался. Старшекурсник посмотрел на меня, как на поломанный артефакт: непонятно, работает ли, но лучше не трогать – а то жахнет.
– Потом проучим, – пробормотал он, махнув рукой. – Пошли, нечего с фанатичками спорить.
Они развернулись и ушли, словно ничего не было. Легко, самоуверенно. Но я видела: они запомнили. Они обязательно вернутся. Только в другой форме. Или ночью. Или в политической интриге.
Я выдохнула. Сделала шаг к очкарику.
– Ты в порядке?
Он кивнул, трясясь, как проклятая чайная ложка.
– Спасибо… – прошептал он. – Ты… ты Светлая?
– Да не… – грустно усмехнулась я. – Просто локальный катализатор хаоса. Приятно познакомиться. За что они тебя так? – спросила я, разглядывая его: пыльная одежда, волосы, будто он проснулся в книжной лавке после взрыва, а выражение лица напоминало «меня выгнали даже из преисподней – не соответствую дресс-коду».
Он пожал плечами с видом человека, который уже расписался в своей ненужности этому миру.
– Да так… – пробормотал. – Не помог с противоядием.
– А-а… Ну да, повод веский, – протянула я, закатив глаза. – Темные же… У них чувство справедливости точное, как скальпель. Правда, режут им не по делу, а куда попало. Такие они: не прощают, не забывают… и на твоей могиле обязательно оставят список, за что ты это заслужил.
Он глянул на меня с лёгкой тревогой, будто я сейчас прочту надгробие в стихах.
– Меня, кстати, Амалия зовут, – добавила я, отряхивая подол своей мантии, на который, кто-то незаметно прилепил живой мох. Очевидно, у старшекурсников сегодня было вдохновение на ландшафтный троллинг. – А тебя?
– Террион. Но… можно просто Терри, – тихо ответил он, словно боялся, что за это имя его тоже кто-то побьёт. – Я… ботан. Зельевар. Книжный червь. И, как ты уже поняла, не звезда бала.
– О, поверь, я тоже тут не мисс Популярность. Если бы у Академии была система голосования, я бы проиграла даже зомби-капусте, Терри.
Он вдруг хмыкнул. Настолько неожиданно, что я даже не сразу поняла – это был смех.
– Ты странная, – сказал он.
– А ты только сейчас понял? – усмехнулась я. – Ну что ж, добро пожаловать в клуб. У нас нет встреч, нет устава, но зато есть стабильная ненависть со всех сторон. Милости прошу.
На такой ноте и завершилась моя первая неделя в Тёмной Академии. Неделя ада, проклятий и сомнительных жизненных