Вот только детей у них нет, но они, атеисты и аскеты, никогда не скажут, что детей им не дал бог. Сейчас, решили они, их детище – борьба с произволом царизма, а в борьбе жизнь бурлит, как горный швейцарский ручей.
Солнечным осенним днём на перрон женевского вокзала сошла закутанная в плащи пара. В саквояже господина лежали паспорта на имя супругов Евгения Львивича и Дарьи Антоновны, дворян Горецких, приехавших на лечение на воды.
Глава VII
– Ура! Мы с papan едем на моторе в Аничков дворец, в гости к бабушке, и ещё увидим там тётю Ольгу, – Оля и Таня, в нарядых светлых платьицах, радостные ворвались в будуар Аликс, и бросилиь обнимать maman.
Он поцеловал жене руку. Она лежала на кушетке и что-то шила, но по её тяжёлому взгляду он понял, что ей не здоровится. Аликс часто мучили головные боли, но она никогда ему не жаловалась.
– Милая, а может быть, и ты поедешь с нами? – больше для детей, чем для себя задал он этот дежурный вопрос. Аликс видела свекровь лишь на тех приёмах, куда не пойти ей было нельзя.
– Прости, дорогой, но мне не здоровится, – всегда отвечала она.
"Сегодня оно и к лучшему" – подумал он.
Пока дочери будут общаться с бабушкой и тётей, пить чай и играть в свои игры, он встретится с одним господином.
Григорий Ильич Руднев был близким другом его детства. Матушка Гриши Ольга Сергеевна Руднева воспитывала его и брата Жоржика до их двенадцатилетия, и жила со своими детьми в отведённой им маленькой квартирке во дворце. После его доверили знаменитым наставникам, но мальчики не утратили дружбы, изредка встречаясь на пргулках, и называли друг друга теми же детскими именами.
Ольга Сергеевна давно уже поселилась на даче в Лигово и воспитывала уже своих внуков – Гриша завёл семью, но с женой не ладил, и поэтому жил один, увлекшись сочинительством – иногда он печатал в журналах юмористические рассказы, которые всегда с интересом и его Ники, а мадам Руднева по старой памяти запросто навещала царя, иногда передавая ему записочки с просьбами помочь какой-нибудь знакомой обиженной сироте или старушке. Он всякий раз одобрял её просьбы, и ещё приказывал выдать просящим немного денег.
Его рассказы о визитах матушки Гриши Аликс раздражали:
– Мадам Руднева нас когда-нибудь разорит! Ох, если бы знали те бунтовщики, какой ты добрый, то давно оставили бы нас в покое.
После январских событий того страшного воскресенья она и слышать не могла о бунтах, стачках и восстаниях. Одно только слово "революция" выводило её из себя.
Он гулял по дворцовому саду, и невольно ушёл в воспоминания – среди множества деревьев и кустов соловьи здесь пели, как в густом лесу.
Сам он не особо любил Аничков – их семья проводила здесь только осень и зиму, переезжая на лето в Петергоф или в Крым. После свадьбы он вновь поселился в Аничковом с Аликс и maman – этот дворец стал их с женой первым общим домом.
Аликс приехала к нему в Крым в те дни, когда там умирал его отец, а он, будущий царь был напуган и растерян: его