От тяжкой жизни рабочих Нарвской заставы у неё щемило сердце: утопающие в грязных лужах развалюхи-бараки вдоль неосвещённых улиц, нищета и пьянство, и всё это при полном равнодушии их начальства.
Надю кольнуло острое чувство вины: прожив всю жизнь в тёплой квартире с добротной обстановкой и в сытости, она и представить себе не могла, что рабочие столицы могут жить в таких условиях всего лишь в нескольких верстах от её дома. И что самое невероятное – принимать такую жизнь, как должное.
– Ну да что ж тут… До Бога высоко, до царя далеко, – посмеивались они на заботу доброй барышни.
– И это всё потому, что люди обречены и уже не верят, что когда-нибудь могут сбросить со своего хребта вековую ношу рабства, – говорил их товарищ Володя Ульянов. – Сознание людей изменит только новая власть.
За начитанность и смекалку ему дали прозвище Старик.
Надя тогда мало понимала желания рабочих, но зато хорошо поняла свои – быть нужной людям. Она тоже может нести пользу обществу, а не жить пустой барышней-белоручкой.
Опасности запретной жизни марксистов её не пугали, и она была уверена в себе – к радостям и к невзгодам жизни она относилась ровно, будто всё в жизни шло так, как задумано.
Не была она мученицей и когда её впервые арестовали. Не жалела себя в страшной камере-одиночке питерской тюрьмы, где от сырости заболела бронхитом и кашляла так, что к ней входила надзирательница и сама поила её водой. Надя слабой рукой брала из её рук кружку и пила, захлёбываясь в кашле. Но и там в Крестах она была сильная, и даже жандармы не казались ей такими злыми – деликатные со всеми преступниками, они называли Надю "голубушкой".
Она и не заметила, как свинцовые зимние месяцы утекли и наступила весна. Первым лучом солнца для неё стала тайная записка от её нового друга.
С Володей Ульяновым она познакомилась в кружке за Невской заставой: юноша рассказал ей, что приехал в Петербург учиться в университете, а прежде его старший брат Александр был казнён за покушение на царя. Покойный отец Володи до своей кончины занимал крупный пост в губернском образовании.
Молодой человек ей нравился – они и не заметили, как начали азартно общаться. Оказалось, что у них много общих интересов и даже их семьи были похожи.
Володя говорил, как сильно он любит свою мать, переживает за её здоровье и всегда винит себя, когда она, хлопоча за сына, не щадит своих сил, часами ожидая приёма у кабинетов жандармских начальников. Для его матери дети были смыслом её жизни.
В первый раз Марию Александровну Ульянову Надя увидела, когда принесла в тюрьму на Шпалерную улицу передачу для Володи. Седая, стройная дама в строгом чёрном платье сказала надзирателю, что она мать заключенного Ульянова. Так они и познакомились. Потом арестовали и саму Надю, и передачи его мать стала носить им обоим.
А весной Володя нежданно попросил её руки. Когда она вышла из тюрьмы, они обвенчались