– Я надеюсь.
Громов застонал, когда колокольчик над дверью звякнул, извещая компанию о том, что можно выдохнуть. Одним своим присутствием Эмма перемалывала его энергополе в кашу, но взглянув на друзей Гриша понял, что не один такой – она из всех высосала психические силы.
Он принялся наконец основательно за лапшу. Раз на ярмарке будет Эмма, это будет настоящая ярмарка тщеславия.
Глава 11. Последняя гастроль
Громов пошел в актовый зал на пятом этаже перед началом спектакля в компании сдружившегося квартета. Ярмарка подходила к концу, ее традиционно завершала постановка средних классов.
Несмотря на то, что Гриша уже в новой системе прижился за пару месяцев, в бурной реке ярмарки он неожиданно почувствовал себя неуютно. Чужим. Не хотел признавать, но Эмма была права: здесь было потрясающе.
Каждый класс оборудовался под отдельную мастерскую: девятый делал кафе, где школьники с энтузиазмом играли роль официантов, седьмой проводил мастер-класс по валянию шерстяных игрушек, в помещении первого была зона отдыха с балдахинами, коврами и поющими чашами.
В классе труда можно было отбить из меди колокольчик; вылепить и обжечь в печи чашку. В классе химии на светящихся изнутри досках рисовали песком. В кабинете изо можно было вырезать линогравюру, а в кабинете физики показывали опыты с камерой обскура. Гриша знал об этом нехитром опыте, но увидеть своими глазами изображение перевернутой улицы, транслировавшееся через отверстие на черном полотне, которым было затянуто окно, было невообразимо. И в какой еще школе такое делают?!
Между уроками слушать лекции, заглядывать в классы было совсем не тем. Окунуться в бурлящую, экзотичную жизнь, оказалось даже боязно. Учитывая, что для всех вокруг это было нормой.
Громов к стыду для себя самого весь день ходил за друзьями хвостиком. Андрей с Лизой, учившиеся здесь с первых классов, чувствовали себя уверенно, Веронике же это чувство было дано на заводских настройках: Лукьянова не тушевалась, с любопытством задавала вопросы и только Гриша в их компании несколько часов ходил с круглыми глазами и молчал.
Расслабился лишь к середине дня, когда в кафе к нему подошли семиклассники и завели разговор о книге, которую он советовал в один из дней как приглашенный старшеклассник лектор. Громов окунулся в диалог, пил какао, переговаривался с друзьями и в какой-то момент ощутил, что тоска ушла. Насовсем.
Он был не просто в гуще жизни, он был ее частью. От того даже заприметив святую троицу на трибунах хора в актовом зале, не напрягся. Лишь перекинулся с Лукьяновой многозначительными взглядами. Та понимающе хмыкнула.
Вероника чувствовала себя на ярмарке не уместно в своем платье от Диор, но старательно примеряла на себя образ дружелюбной новенькой, как норковое манто. Вдруг придется по фигуре.
Лукьянова оглядывалась и думала, что организаторам мероприятия нужно