[24] КВИНТИЛИАН, «Наставления оратору», XII, 7.
[25] См. «Трактат об изучении красноречия в суде», статья 3.
[26] Если спросят, почему мы не следуем принятому у римлян способу исчисления лет от основания Рима, мы ответим, что Тит Ливий, которым руководствовался г-н Роллен в начале «Истории Римской республики», по мнению опытных хронологов, придерживался взглядов Катона. В периоды, где хронология Рима неясна (а она становится точной только после войны с Пирром), эта система удобнее и логичнее. Раз приняв ее, приходится следовать ей до конца, а разница в два года несущественна для такой долгой истории, как история Рима.
[27] ТАЦИТ, «Анналы», XI, 12.
[28] Флавий, его отец, несомненно, был гражданином и, возможно, римским всадником.
[29] Здесь я немного отступаю от текста Тацита по причинам, которые было бы слишком долго излагать и которые большинству моих читателей не нужны.
[30] Каннинефаты занимали часть острова, на котором жили батавы.
[31] 779 год от основания Рима.
[32] Рийкиус в своих примечаниях резко оспаривает это мнение. Предоставляю дискуссию географам.
[33] Марбург.
[34] Этот факт очень похож на рассказ Светония («Клавдий», 13). Я уже упоминал об этом.
[35] Рийкиус утверждает, что именно так следует читать имя этого консула, а не Vipsanius, как в распространенных изданиях Тацита.
[36] В древности вся так называемая Цизальпинская Галлия не считалась Италией.
[37] Светоний («Клавдий», 24) утверждает, что Клавдий ошибался в этом пункте и неправильно понял значение латинского слова libertinus, которое в его время означало вольноотпущенника, но в глубокой древности обозначало сына вольноотпущенника. Не знаю, легко ли сегодня решить этот спор, который, впрочем, не слишком для нас важен.
Книга Вторая
§ I. Брак Мессалины с Силием
А. Вителлий. – Л. Випстан. От основания Рима 799. От Р. Х. 48.
Под конец этого года Клавдий узнал о своем домашнем позоре. Потребовалось, чтобы он проявился сверх всякой меры, чтобы мог достигнуть его слуха.
Силий, ослепленный ли своими надеждами или думая, что опасность, которой подвергала его открытая связь с Мессалиной, может быть устранена только доведением дела до крайности, настоятельно убеждал эту принцессу сбросить маску и завершить предприятие. Он представлял ей, что нечего ждать смерти Клавдия. Те, кому не в чем себя упрекнуть, могут избирать безобидные пути; но у преступников нет иного спасения, кроме отваги. «Нас поддерживает, – прибавил он, – множество сообщников, которых обуревают те же страхи, что и нас. Я не женат, у меня нет детей: я готов жениться на вас и усыновить Британника. Вы сохраните прежнюю власть и будете наслаждаться ею без тревоги, если только мы предупредим Клавдия, который неосторожен против козней, но гнев которого внезапен и склонен к скорой мести».
Мессалина выслушала эту речь довольно холодно, не из любви к мужу, но потому, что боялась, как бы Силий, достигнув вершины своих желаний, не стал бы презирать ее и не оценил бы тогда по достоинству преступление, которое нравилось ему, пока было ему необходимо. Тем не менее она одобрила проект брака, который