Мне кажется, что главным недостатком военно-промышленной организации является сложность ее, вследствие привлечения в ее состав совершенно разнородных элементов, из которых участие, например, членов Государственной думы и Государственного совета является совершенно лишним. Эти последние могут иметь значение лишь контролеров, но никак не членов распорядителей, если они не имеют своих заводов и фабрик.
Вместо объединения фабрик и заводов в районных группах и создания таким образом военно-промышленных трестов Военному министерству следовало разделить всю территорию России на промышленные районы, назначить в каждый из них, как я писал уже, военных специалистов для заказов на заводах и фабриках районов и для наблюдения за исполнением заказов. В каждом районе чины государственного контроля, вместе с представителями военного ведомства, с фабричными инспекторами и с представителями фабрик и заводов выработали бы условия заказов. Представители военного ведомства следили бы за успехом работ и за количеством изделий, государственный контроль охранял бы интересы казны, фабричная инспекция – интересы рабочих и представители фабрик и заводов – интересы владельцев их. Все эти органы в каждом районе составляли бы комитеты: интендантские, артиллерийские и военно-технические, под председательством представителей военного ведомства, и эти комитеты сносились бы непосредственно с главными управлениями Военного министерства. Такая организация отличается простотой и совершенно обеспечивает интересы военного ведомства, казны, рабочих и владельцев заводов; кроме того, она гарантирует от злоупотреблений трестов и всех искателей легкой наживы.
Прошу принять уверения в моем глубоком уважении и искренней преданности.
Покорный слуга Н. Четыркин».
Не распечатывая писем Четыркина, Алексеев передает их Носкову, а тот отвечает уже гуртом. Мой ответ не удовлетворил новое начальство – и немудрено, потому что я хотел дать ясно понять, что Алексеев не имеет времени читать такую требуху.
► Носков рассказал свой инцидент с варшавским архиепископом Николаем. Быв на вокзале в Варшаве, он бежал по делу через комнату, в которой сидел этот монах, и вдруг слышит крик: «Невежа, не знает, что надо отдать честь!» Носков сдержался и подошел узнать, кто этот вежливый архипастырь. Произошел крупный разговор, в котором Николай кричал: «Нахал!» – и откалывал фразы вроде: «Вот они, настоящие-то наши враги! Пастырей Христовых в грош не ставят, вот они!» Свидетельницей всей этой сцены была многочисленная публика. Носков не оставил выходки монаха, после которой два часа лежал в истерике, и подал рапорт. Николай был запрошен официально и отвечал, что хорошо не помнит происшедшего… Носков энергично добивается конца и ищет поддержки в протопресвитере военного и морского духовенства Шавельском и Воейкове; оба они, по каким-то личным соображениям,