Выгнав туда детей, он с упрямым выражением лица проследовал за ними.
Дженни, представлявшая, чего ожидать, была к тому отчасти готова. Собрав свои нехитрые пожитки, она в слезах принялась укладывать их в принесенный матерью чемодан. Накопившиеся у нее мелкие девичьи безделушки остались на своих местах. Она поглядела на них, но, подумав о сестренках, решила не брать с собой. Марта и Вероника, очень за нее переживавшие, хотели направиться в спальню, где она собиралась, но отец приказал им остаться на кухне. Дженни пережила ужасный час, в течение которого, казалось, все ее бросили.
В шесть вернулся домой Бас и при виде странно нервозного сборища на кухне поинтересовался, что случилось. Герхардт, преисполненный мрачной решимости, безрадостно на него посмотрел, но ничего не ответил.
– Да что такое? – не унимался Бас. – Чего вы тут расселись и ждете?
Герхардт уже приготовился с речью, но миссис Герхардт, почти не скрывая слез, прошептала:
– Он Дженни выгоняет.
– За что? – вытаращил Бас глаза от изумления.
– Я тебе сейчас объясню, за что, – проговорил Герхардт, все еще по-немецки. – За то, что гулящая, вот за что. Загуляла и оказалась испорченной мужчиной на тридцать лет себя старше, который в отцы ей годился. Пускай уходит. Ни минутой больше!
Бас обвел взглядом комнату, остальные дети встретились с ним глазами. Все, даже совсем маленькие, ясно чувствовали, что случилось нечто ужасное. Но один лишь Бас понимал, что именно.
– А сейчас-то ты зачем ее выгоняешь? – уточнил он. – Время не то, чтобы девушке на улице быть. До утра ей нельзя остаться?
– Нет, – ответил Герхардт.
– Зря это он так, – вставила мать.
– Она уйдет сейчас же, – сказал Герхардт. – Нужно с этим покончить.
Бас стоял неподвижно, чувствуя, что выгонять Дженни ночью на улицу слишком жестоко, но его никак не обеспокоила мысль о собственной ответственности за то, что с ней случилось. Сказанное отцом о возрасте соблазнителя подтверждало – речь о Брандере, хотя ему даже не пришло в голову, что с Дженни могло что-то произойти в ночь его вызволения из тюрьмы. Бас смутно ощущал, что она угодила в весьма неприятный переплет, но не хотел для нее за это столь тяжкого наказания. Однако в нем не нашлось достаточно благородного великодушия, чтобы решиться на серьезный поступок.
– Когда она уходит? – уточнил он.
– Не знаю, – неуверенно вставила миссис Герхардт.
Бас продолжал оглядывать комнату, не двигаясь с места, пока миссис Герхардт, воспользовавшись тем, что муж отвернулся, не подтолкнула его в сторону входной двери. Смыслом этого ее жеста было: «Иди к ней! Иди же!»
Бас подчинился, вслед за чем миссис Герхардт также осмелилась оставить свою работу и последовать за ним. Дети на какое-то время задержались, но даже они один за другим ускользнули, оставив Герхардта одного. Решив наконец, что прошло уже достаточно времени, поднялся и он.
Дженни тем временем получала торопливые