– О да, и за это поклон тебе и мир твоему потомству! – воскликнул я. – Но объясни то, чего я не могу понять. Как так получается, что вам здесь открыты тайны будущего и неведомо то, что происходит на земле сейчас?
– Мы, души мёртвых, дальнозоркие, – усмехнулся он, – нам ясно видно то, что в бесконечном далеке. Тот, от Кого исходит вечный свет, посылает для нас лучик туда, вдаль, чтобы мы могли узреть конец и начало всего. А то, что близится или уже настало, – недоступно нашему зрению. Ничего нам не ведомо о вашей земной жизни. И всё то, что мы познали, исчезнет в тот самый миг, когда окончательно захлопнется для нас дверца в грядущее.
Только тут я понял, как тяжко заставил страдать несчастную душу отца моего друга.
– Коли так, – сказал я, – передай тому, павшему, свояку твоему, что его сын и твой зять Гвидо пребывает среди живых. Я был уверен, что вам тут известно, кто жив, а кто умер, потому и не сказал сразу.
Учитель издали жестами уже поторапливал меня. Пора заканчивать разговор. Да и собеседник мой, видно, из последних сил держался над краем гробницы. Но любопытство терзало меня, и, не удержавшись, я спросил, кто ещё из известных погребён здесь с ним. Он ответил, превозмогая муку:
– Тысячи, тысячи сильных того, навсегда потерянного для нас мира. Знаешь, кто воет в огне вон там? Сам император Фридрих, трижды отлучённый от Церкви. А рядом – кардинал Оттавиано, правая рука папы. О прочих некогда уже…
Тут будто бы невидимая опора подломилась под моим собеседником, и он провалился в пылающую гробницу. Я же направил свои стопы к учителю, размышляя об услышанном. Мы уже было двинулись в путь, но проницательный вожатый обернулся ко мне и спросил:
– Что с тобой? Ты опечален?
Я поведал ему о том, что сказал мне Фарината.
– Ну что ж, – проговорил мудрый наставник, – сохрани в сердце своём то, что услышал, хоть оно и тяжко. Но теперь послушай меня.
Он остановился и торжественно поднял руку.
– Иди вперёд и не ужасайся. Когда предстанешь перед Той, чей дивный взор видит всё, тогда станет ясен тебе путь твоей жизни.
Мы пошли далее, повернули налево и, удаляясь от стены, по узенькой тропинке стали спускаться в низину. Трупным смрадом потянуло оттуда.
11. Над глубинами Преисподней. Разъяснения Вергилия
Тропа привела нас к обрыву; камни громоздились над его краем и неподвижно низвергались наподобие оледенелого водопада. Пытаясь укрыться от невыносимой гнилостной вони, поднимавшейся из глубины, мы присели возле огромного лежачего камня, похожего на надгробную плиту. Приглядевшись, я увидел выбитые письмена. «Под камнем сим закопан папа римский Анастасий, совращённый в ересь константинопольским дьяконом Фотином».
Я ещё продолжал разбирать полустёршиеся буквы,