Я вонзила ногти в собственную ладонь. Я даже не знала, на кого мне следует гневаться. На богов? На Лию? На самого Микаэля? Или на то, что когда-то я занимала почетное место при дворе королевы, а теперь была не более чем беглянкой, прячущейся в тени букового дерева, не имеющей возможности открыть кому-либо свое лицо или даже сделать шаг вперед и вознести свой голос к богам? Я опустилась ниже, чем когда-либо могла предположить.
Когда отзвучала последняя молитва и жрецы отпустили Первых дочерей к своим семьям, толпа начала редеть. Я и не надеялась увидеть среди людей свою тетю – ей полагалось находиться подле королевы, – но все равно искала ее глазами. Расспрашивать о ней Брина или Регана я боялась. Она всегда строго придерживалась правил и прививала это отношение и мне с тех самых пор, как я переехала к ней в цитадель. Так что я даже задумываться не хотела о том, как она отреагировала на мое попрание протокола или мой новый статус соучастницы государственной измены. Вначале Брин и Реган поговорили с одной закутанной в вуаль вдовой, потом с другой, а затем они наконец направились и к нам – осторожно, чтобы никто не заподозрил, что на самом деле мы были не просто случайными участницами траурной церемонии.
Выжидающе молча, они вопросительно посмотрели на Берди.
– Вы можете говорить свободно, – ответила я. – Берди можно доверять. Она любит Лию так же сильно, как любим ее и мы. Она пришла помочь.
Но Реган по-прежнему смотрел на нее с подозрением.
– И она хорошо умеет хранить секреты?
– О, без сомнения, – отозвалась Гвинет.
Прищурившись, Берди склонила голову набок и окинула его внимательным взглядом.
– Вопрос в том, можем ли мы доверять вам?
Тут Реган одарил ее усталой улыбкой и даже слегка поклонился.
– Простите меня. Последние несколько дней выдались непростыми.
Берди ободряюще кивнула.
– Я понимаю. Примите мои соболезнования в связи с потерей брата. Лия была о нем высокого мнения.
Брин судорожно сглотнул, а Реган кивнул. Лишившись брата и сестры, они оба теперь чувствовали себя потерянными.
– Вам удалось поговорить с родителями о Лии? – спросила я.
– Нет, поскольку пришли новости о Вальтере, – ответил Брин. – А потом отец заболел. На фоне всего этого матушка просто впала в отчаяние. Выходит из своих покоев только для того, чтобы проведать отца, впрочем, лекарь твердит, что она ничем не может помочь ему, а потому просит ее не тревожить короля. По его словам, ее присутствие лишь усугубляет его состояние.
На