– Получилось, что вы решили меня избегать?
Она чуть сильнее сжала пальцы на яблоке. Не сразу нашлось, что сказать. Рассказывать, как она провела последние дни, совсем не хотелось.
– Были причины, – уклончиво бросила она.
– Какие?
– Вы теперь решили засыпать меня вопросами?
– Возможно, – беззаботно ответил Доминик.
Элейн усмехнулась, но в конце концов пожала плечами: – Я пыталась взяться за сад.
– И?
Она вздохнула, опустила взгляд.
– Честно? Пока что не смогла заставить себя начать.
– Почему?
– Недостаток сил, наверное.
Доминик кивнул, словно обдумывая её слова, затем, как ни в чём не бывало, предложил: – Позвольте мне помочь.
Элейн моргнула.
– Что?
Доминик поймал её взгляд. Глаза цвета летнего неба выглядели уставшими, но в их глубине пряталось нечто куда более внимательное.
– Давайте начнём прямо сейчас. Неделю ждать я не намерен. А то, глядишь, и совсем зарастёте бурьяном.
Она нахмурилась.
– Прямо сейчас?
– А почему нет?
Она снова окинула его взглядом: выглаженные брюки, белая рубашка, кружевной воротник.
– Вы не в самом практичном наряде для садовых работ.
Доминик даже бровью не повёл.
– В наши времена непрактичность и есть вершина моды. Или вы предлагаете мне вернуться домой, переодеться и снова прийти?
– Возможно.
– Тогда мне проще остаться.
Элейн покачала головой, не зная, смеяться или поражаться его настойчивости.
– Доминик, – протянула она, скрестив руки на груди. – С чего вдруг вы стали таким навязчивым?
Он посмотрел на неё внимательно, спокойно. Без привычной насмешки, без лёгкого оттенка иронии, который обычно скрывался в его голосе.
– Потому что не хочу ждать ещё неделю, чтобы снова с вами поговорить.
Элейн открыла рот, но тут же закрыла его. Внутри что-то дрогнуло. Но разбираться в этом не хотелось.
Доминик тем временем вытянул ноги вперёд, словно обсуждали они вовсе не сад, а что-то совершенно обыденное, и с ленивым спокойствием произнёс: – Ну так что? Покажете, с чего начнём?
Элейн задумчиво посмотрела на него. Высокий, жилистый, с благородной бледностью, длинными пальцами. Он не выглядел человеком, который с радостью копается в земле. Да и зачем ему это? Но в его взгляде, спокойном и твёрдом, не было и тени шутки.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Но учтите, я не обещаю, что вы останетесь чистым.
Доминик усмехнулся, небрежно проводя ладонью по кружевному манжету.
– Грязь – это всего лишь временное неудобство, мадемуазель. В отличие от запущенного сада.
Элейн фыркнула и встала. Она положила остатки яблока на край перил, а букет – на старый деревянный столик. Внутри что-то сжалось. Не от предстоящей работы. От осознания, что кто-то проник в её личное пространство. Будто без спроса открыл дверь, которая давно была заперта.
Доминик