Почтальон при первом же гудке выскочил на улицу; в свою очередь из машины, деловито натягивая на руки санитарные перчатки, вылез представительный пожилой мужчина. Эти двое недолго любезничали друг с другом. Почтальон передал гостю нечто, обёрнутое холстом, взамен получил деньги да радушный оскал, на чём их свидание окончилось. Служащий вернулся в дом, с задором распахнул окна, и в глаза школьникам ударили все оттенки синевы. Море, чайки, бескрайнее небо – там висели десятки картин. Увиденное озадачило выпускников в большей мере, чем изумило. Немо переглянувшись, они пожали плечами и ушли своей дорогой… А Лиза шла своей (она с восторгом покинула автобус после рассказа одноклассницы и дальше отправилась пешком). Девушка добралась до гостиницы, по пожарной лестнице залезла на крышу; почтальон стоял к ней спиной, мечтательно уставившись на мольберт.
Глава пятая
Облака быстро уплывали за город, касаясь вдалеке морской глади. Стая птиц устремлялась из той дали к берегу, и, выпятив грудь, Лиза не без смущения опрокинула голову на ласкающий её бриз. Она поняла, что чувствовал в тот момент чудак с лысиной, воодушевивший её на такое ребячество. Хлебные крошки горсть за горстью взмывали из его ладони к небу, но на сей раз чайки не поддались гостеприимству. Разражаясь ором, они кружили над крышей, и Лиза, найдя в том свою вину, растерянно сложила на груди руки. Сквозь шелест крыльев девушка поймала на себе встречный взор – он не смутил её. Напряжение в теле почтальона быстро прошло, его глаза остекленели от умиления. Когда он протянул Лизе выпавший у неё из-за пазухи котелок из своей коллекции, с ней случилось то же самое. И только чайки услышали тогда, что эти двое друг другу сказали.
Фото автора
На море вновь начиналась качка. Тучи стремительно заполняли синие проплешины на небе, однако дождь не пошёл до обеда. К тому времени крыша заброшенной гостиницы опустела… А спустя месяц на витрине городского универмага появилась новая картина. Она недолго радовала глаз прохожих, однако, прежде чем представительный пожилой мужчина в перчатках купил её, у магазина то и дело появлялись двое. Они смущённо переглядывались на восторги прохожих, но тотчас уходили, как только в толпе начинали угадывать художника или его кормящую чаек натурщицу. И всякий раз автобус с другого конца города