К собственному удивлению, не совру, сказав, что наше дело пошло в гору с первых месяцев. Магазин пользовался успехом, и этому способствовала хитрость: поставщиком была родня супруги с окраины Литвы. Мы единственные в городе перевозили такого рода товар по морю. Реклама какая-никакая! Цветы попадали на прилавки свежими, а затраты на топливо большей частью оплачивались третьей стороной: восемь лет я катал по Прибалтике одного профессора-богатея. Он был хорошим попутчиком, никогда не путался под ногами, не болтал лишнего. Профессор жил в своём мирке – человек цифр, неприкасаемый и скучный. Наверное, просто наш с ним статус сильно разнился. Когда он получил признание в физике и при событиях осени шестьдесят первого года уехал за границу, это стало очевидным.
Много бед свалилось на Балтинск после усиления властями мер в отношении тунеядства. Желая повысить занятость, они расширили нашу фабрику обуви, и в редкие ночи горожан тогда не будили сирены, запах гари и звон разбитого стекла. «Борцы за безработицу», как шутили газетчики, насолили многим, прежде чем шайку арестовали. Нам с Натальей от них тоже досталось: люди переезжали семьями, закрываться приходилось засветло, а товар часто залёживался до порчи. С какой стороны ни посмотреть, доход падал. Возможно, мне стоило брать подработки, как настаивала жена? Может, имело смысл свернуть цветочную мороку и последовать примеру профессора, но… Наверное, на шестом десятке лет я возомнил себя чересчур старым, чтобы меняться. Мы, корабельщики, ставили на удачу и шулерство. Картёжные посиделки пахли деньгами, правда, нередко среди нас появлялись чужаки с сомнительной репутацией. Иногда они играли, чаще просто отсиживались на складах, никому не доставляя хлопот, а я потом узнавал их на розыскных листовках. Однажды мне выпал куш на таких проходимцах. Ничего особенного для человека в достатке, и всё же досадно было узнать в мерзавцах, спаливших наш магазин, собственных должников.
Тем утром Наталья покинула отделение милиции до окончания разбирательства. Чемоданы с моими вещами стояли у порога, когда я вернулся домой.
У нас бывали ссоры и прежде, но вот плату за снятую мной комнатку в местной гостинице хозяева потребовали во второй раз. Два месяца я пытался наладить с супругой отношения, а её осведомлённость моими азартными забавами всё росла; наш сын перестал отвечать на звонки. Я не сомневался, что рано или поздно это закончится, и попадись мне молодец, убедивший Наталью начать новую жизнь… Без моего в ней присутствия, разумеется. Она как-то зашла в гости, на удивление смирная и сдержанная. Сказала, что всё кончено, что хочет разойтись мирно, и, говорят,