Я окинул взглядом наш лагерь. Две палатки стояли бок о бок, их силуэты чётко вырисовывались на фоне темнеющего неба. Колышки крепко удерживали растяжки, не позволяя ветру играть с тентами. Рядом с палатками высилась аккуратная поленница – запас дров на ночь. Наши рюкзаки примостились у входов в палатки, а котелок уже начинал тихонько булькать над огнём.
Мишка потянулся, хрустнув суставами, и произнёс:
– Неплохо устроились, а?
Я кивнул, чувствуя, как напряжение долгого дня постепенно отпускает. Запах лесной свежести смешивался с дымком костра, создавая неповторимый аромат походной жизни. Где-то вдалеке ухнула сова, напоминая о том, что мы здесь не одни.
– А теперь можно и отдохнуть, – выдохнул Мишка. – Давай, выкладывай свои кулинарные шедевры, шеф-повар.
– Гречка с тушёнкой.
– Сойдёт, – кивнул он, устраиваясь поудобнее и доставая флягу. – После такого перехода я бы и сырую картошку съел.
Густой аромат разносился по поляне. Мишка снял котелок с огня и поставил на плоский камень рядом с нами.
– Налетай, – сказал Мишка, зачерпывая ложкой эту пищу богов.
Густая, ароматная каша, кусочки мяса, блестящие от жира – всё это выглядело необыкновенно аппетитно. Первая ложка, правда, обожгла язык, но голод не терпел церемоний. Мы ели молча, скорее даже жадно, с такой сосредоточенностью, словно боялись, что кто-то отнимет у нас эту драгоценную еду.
– Эх, хорошо пошла, – выдохнул я, соскребая остатки каши со стенок миски. – Только вот… зябко становится.
Мишка прищурился, губы изогнулись в усмешке.
– А это мы мигом исправим, – подмигнул он, будто фокусник перед главным трюком.
Янтарная жидкость наполнила кружки, металл которых тут же запотел от контраста с прохладным ночным воздухом. Звон посуды эхом разнёсся по притихшему лесу.
– За наше приключение! – провозгласил Мишка, поднимая кружку к звёздному небу.
Мишка удовлетворённо промычал и откинулся на бревно, вытягивая ноги к костру. Его лицо, освещённое пляшущими бликами пламени, излучало безмятежность и почти детскую радость.
Лес вокруг, недавно казавшийся зловещим лабиринтом, теперь выглядел почти уютным. Шелест листвы на лёгком ветру напоминал тихую колыбельную, а потрескивание веток в костре создавало иллюзию домашнего очага. В чаще раздался протяжный крик какой-то птицы, но даже он не вызывал прежней тревоги. Мир вокруг больше не казался враждебным – скорее, загадочным и полным тайн, ждущих своего часа.
Я откинулся на спину, закинув руки за голову. Взгляд упёрся в бездонную черноту неба, усыпанного мириадами мерцающих звёзд. В городе, где свет фонарей затмевает небесные огни, такого не увидишь.
– Красота-то какая, – протянул Мишка, сладко потягиваясь. – Тишина, звёзды… Никакой суеты.
Я кивнул, соглашаясь.
– Ты чего такой кислый? –