– Ладно, толмач, – Каин, уперевшись руками в колени, плавно поднялся с нар, – веди, потолкуем с новой властью…
[1] Сырмат, дубак, пупок – тюремный надзиратель (уголовный жарко).
[2] Тюремный замок – жаргонное название Симферопольской городской тюрьмы.
[3] Винтовой – солдат.
Глава 3
Ноябрь 1941 г.
Симферополь.
Городская тюрьма.
Каин топал следом за Грачом, а за ним следом грохотали подкованными маршевыми сапогами автоматчики. Каин примерно представлял себе, тему предстоящего разговора с новым немецким начальством, но вот каким боком тут был замешан Грач, пока не понял. Его жалкое объяснение, что он понадобиться Ваньке в качестве толмача, Каин сразу отмел, как абсолютно не состоятельное. Можно подумать, что у оккупантов не найдется своих, более профессиональных переводчиков. Нет, Грачу, а вернее тому, кто решил действовать через его, Ванькино, уголовное сообчество, нужно от него что-то другое. Решив не забивать себе понапрасну голову, скоро и так все проясниться, Каин продолжил спокойно идти следом за Грачом.
У дверей кабинета бывшего хозяина тюрьмы, который, как и следовало ожидать, заняла и новая тюремная администрация, стояла вооруженная автоматами охрана. При приближении уголовников, автоматчики напряженно замерли, сверкая глазами из-под нахлобученных по самые брови касок. Не обращая на них внимания, каин подошел к двери и громко постучал.
– Anmelden[1]! – Раздался из-за двери чей-то командный уверенный голос.
Грач бесстрашно толкнул дверь и прошел в кабинет. Замешкавшегося на секунду Каина подтолкнул стволом автомата в спину кто-то из солдат сопровождения:
– Nach vorne[2]!
– Сам иди нах… – буркнул Каин, недовольно дернув щекой.
Едва он переступил порог, дверь кабинета за его спиной закрылась.
– Херр майор, – произнес по-немецки Грач, – я его привел.
Наметанным глазом Каин мгновенно заметил, как кардинально изменились повадки бывшего заключенного: исчезли суетливые движения и нарочитая расхлябанность, присущая практически всем уголовникам. Засунутые прежде в карманы руки теперь четко держались по швам, а от былой сутулости не осталось и следа – Грач, словно лом проглотил. Потомственный военный, ни дать, ни взять! Из какой только глубины его памяти всплыли эти вбитые в него с детства рефлексы.
– Спасибо, херр оберстлёйтнант! – Благодушно кивнул немецкий майор, вольготно расположившийся в кресле начальника тюрьмы.
– Херр обестлёйтнант? – Ни сказать, чтобы Ванька так уж сильно и удивился – и не такое в жизни бывало, но постарался изобразить на лице крайнюю степень изумления. – И когда же это ты ссучиться успел, фраерок? А я тебя за честного вора принимал…
– Что есть ссучиться успел? – с жутким акцентом произнес по-русски фриц, с интересом разглядывая приведенного Грачом зэка. – Я не встречать это выражение по-русски.
– Я вам позже объясню, герр майор… –