– Ольга… Васильевна… – Каин на негнущихся ногах добрался до стула и тяжело рухнул в него всем весом. – Я соскучился! – произнес он, когда надзиратель вышел и закрыл дверь с обратной стороны.
– Зачем ты это сделал, Каин? – ледяным голосом произнесла Ольшанская, не удосужившись даже поздороваться.
От такого холодного и неожиданного обращения у Ваньки словно что-то оборвалось глубоко внутри.
– Ольга… я не понимаю… – покачал головой Ванька. – О чем ты?
– Значит, не понимаешь? – Ольшанская резко поднялась со стула, опрокинув на пол расстегнутую сумку из которой выскользнула папка с делом Шерстобитова. Фотографии с места убийства веером разлетелись по сторонам.
– Не понимаю…
– Зачем ты так со мной, а Каин? Разве я тебя просила лезть в мою семью? И как прикажешь мне теперь с этим жить? – Она упала обратно на стул и закрыла лицо руками.
До Ваньки постепенно начало доходить, о чем идет речь – Ольшанская каким-то образом узнала о его тайном участии в судьбе её матери.
– Самойленко сдал? – Мгновенно вычислил место утечки Каин. – Кроме него – некому!
– Он случайно проговорился… – буркнула она. – Постой, а ты откуда знаешь? – Ольга убрала руки от лица и промокнула выступившие слезы кончиками пальцев.
– Он был у меня, после того, как узнал об участии в этом деле Шакала.
– И вы оба молчали? – обвиняюще воскликнула Ольшанская. – Вот зачем, зачем ты полез в мою жизнь?
– Знаешь, Ольга… Я тоже не железный, – произнес Каин, поигрывая желваками на окаменевшем лице. – Я не мог смотреть, как ты мучаешься! А так в твою жизнь проникло хоть немного света…
– Света? И это говорит мне преступник-рецидивист с трехсотлетним стажем? Вся жизнь которого сплошной мрак, тюрьма и кошмар?
– Да, – Каин неожиданно успокоился, – я такой, какой есть. И это не мешает мне привносить свет и добро в жизнь тех людей, которые мне симпатичны и… любимы… – произнес он, наконец.
– Ты чудовище, Каин! Но почему я… я… – На глазах следователя вновь выступили слезы. – Почему я ничего не могу с эти поделать?
– Тебя тоже тянет ко мне? – с надеждой произнес вечный вор.
– Да! Да! Да! – Закричала Ольшанская, после чего навзрыд заревела.
Каин соскочил со своего места и бросился к плачущей женщине. Он крепко её обнял, а она в ответ спрятала свое зареванное лицо у него на груди. Он гладил её по голове, а её плечи сотрясались от рыданий.
– Наверное, это судьба, – тихо произнес вор. – Что-то неразрывно связывает нас вместе. И эту связь невозможно разрушить… Как мама? – неожиданно спросил он. – Операция помогла?
Ольшанская кивнула, не отрывая голову от его груди.
– Я рад, – произнес Ванька, – что сумел