– Коня по хатам запустите, – распорядился Ванька, – а там посмотрим.
Боба быстро нацарапал маляву на огрызке мятой газеты и, подскочив к решетке, привязал её к тонкой бечевке, уходящей одним концом куда-то в сторону улицы:
– Мамай, отстукай – принимают пускай!
Мамай подошел к ближайшей стене, покрытой сырым и ноздреватым бетоном, после чего, вооружившись мятой алюминиевой кружкой, «отбил» послание в соседнюю камеру:
«Сидельцы, принимайте коня».
Соседи мгновенно ответили, а малява по «канатной дороге», соединяющей тюремные камеры, уползла и скрылась за окном.
Через несколько часов, огрызок бумажки вернулся в руки отправителей.
– Читай, Боба, провести честных босяков! – распорядился Ванька, внешне не проявляя особого интереса к доставленной информации. За долгие годы скитания по тюрьмам и зонам, он чего только не насмотрелся. Поэтому расклад, каким бы он не оказался на деле, его особо не волновал. Да и что сможет напугать вечного вора?
Оба быстро раскатал газетку и молчаливо пробежал глазами по скупым каракулям:
– Во всех хатах та же бодяга – хавки нет, дубаков нет, тишь-благодать. Еще Веня Хотелка отписался, что из соседних камер всех политических: врагов народа и диверсантов, под самое утро собрали и куда-то увели. А кум, что к ним заглядывал, пообещал, что и за остальными скоро вернется…
Дочитать маляву до конца Боба не успел – сначала скрежетнул приоткрытый волчок, и в камеру из продола кто-то заглянул. Зэки испуганно напряглись, застыв в ожидании. Обещания кума вернуться за остальными ничего хорошего в ближайшей перспективе не сулили. Только Каин и его подручный – Боба, остались невозмутимыми. Воровской верхушке нужно было держать хорошую мину даже при самом плохом раскладе. Лязгнул отпираемый замок и тяжелая дверь распахнулась.
– Мир вашему дому, братцы-арестанты! – Объявившийся на пороге хаты блатной, что в сопровождении двух немцев-автоматчиков проскользнул в камеру, был хорошо знаком многим сидельцам «Тюремного замка».
Десяток лет назад, когда он только-только познакомился с Каином, откликался этот сколький субъект, промышлявший грабежами на погоняло Грач. Но прошли годы, и бывший жиган Грач, сумевший вовремя повернуть нос по ветру, основательно заматерел, короновался, сменив прежнее невзрачное погоняло на более солидное – Князь. К слову, он и был настоящим князем по рождению, только революция, грянувшая внезапно для его аристократического семейства, извела под корень всю его многочисленную семью. Грач не сбежал с другими представителями белой кости за бугор, а остался в России, приклеившись к банде жигана Сени Барона, бывшего офицера царской армии. Однако, после кровавых терок между урками и жиганами, Грач быстро перековался, приняв «Воровской Закон». И несколько лет спустя сумел заработать авторитет среди профессиональных уголовников.
– И