Смерть, идущая по следу… Попытка историко-криминалистической реконструкции обстоятельств гибели группы свердловских туристов на Северном Урале в феврале 1959 г. Главы 23—36. Алексей Ракитин

нескольких лет на огромной стройке, где трудилось до 40 тыс. чел., работал всего только один магазин! (Правда, в нём было два прилавка – один обычный, другой – для стахановцев. Стахановцы пользовались определенными привилегиями и могли покупать вещи и продукты, недоступные другим. Для подтверждения статуса выдавался особый документ строгого учета – так называемая «книжка стахановца». В своё время большевики очень много и гневно клеймили «рабочую аристократию» на Западе, а между тем само по себе стахановское движение являлось ничем иным, как попыткой создать в Советском Союзе такую же точно «рабочую аристократию». ) Вольнонаемный, в отличие от солдата, мог вызвать к себе семью, но селить её было негде – все постройки давно были заняты рабочими, а руководство стройки такими пустяками, как размещение семей, себя не утруждало. В общем, демобилизованные солдаты отказались превращаться в рабов под названием «вольнонаемный рабочий», и тогда… их всех отправили на поселение на Колыму. Строителям комбината был запрещён въезд в европейскую часть СССР. Дабы лишнего не сболтнули о том сверхсекретном объекте, что строили во время службы.

      Вернемся, впрочем, к вредительству. В 1950 г., после пуска специально построенного цеха №1 радиохимического завода, в котором выделение плутония было поставлено на поток и должно было осуществляться конвейерным способом круглосуточно, представители МГБ сделали пренеприятнейшее открытие – оказалось, что с пуском новейшего производства выход продукции резко упал по сравнению с этапом его выделения вручную. Если в 1949 г. специалисты-радиохимики сумели довести долю выделяемого из растворов плутония до 90% теоретически возможного количества, то с пуском цеха №1 выход конечного продукта сразу упал до 50%. Поначалу это падение объясняли тем, что какое-то количество продукта остается в технологических емкостях, откуда не подлежит извлечению в силу конструктивных особенностей. Кроме того, часть недостачи списывалась на хорошую работу вытяжной вентиляции, дескать, часть продукта уносится в виде паров. Однако с течением времени процент выхода конечного продукта не только не стабилизировался, но продолжил падение. А это уже противоречило и здравому смыслу, и всем техническим особенностям нового производства. Когда через три месяца он упал до 10% от возможного, контрразведка забила тревогу – комбинат фактически работал вхолостую, с минимальной отдачей.

      Проведенный по требованию контрразведчиков радиологический мониторинг цеха №1 и прилегающей к нему территории показал удивительную картину – очаги высокого загрязнения оказались найдены там, где их никак не могло быть. В частности, высокоактивное пятно располагалось на глухом заборе, огораживавшем периметр. Другое пятно – на крыше цеха рядом с кожухами нагнетающей вентиляции (не вытяжной, что ещё как-то можно было бы объяснить, а, подчеркнём, нагнетающей!). Когда чекисты напрямую