Таинственная история с вредительством на радиохимическом производстве в 1950 г., возможно, ещё только ждет своего летописца. В ней многое остается неясным, но для нас она интересна прежде всего тем, что наглядно характеризует обстановку того времени: с одной стороны – искренний порыв, энтузиазм и самопожертвование первопроходцев уникального и очень опасного производства, а с другой – вредительство, недоверие, жёсткий и даже жестокий контроль всего и вся со стороны госбезопасности.
Нельзя не сказать и несколько слов о преступности на стройке Челябинска-40. Об этом как-то не принято говорить, особенно когда речь заходит о стройках социализма, но невозможно не признавать того, что помимо трудового порыва там хватало разнообразного криминала. Оно и понятно – крайне скудное снабжение вызывало не только глухое раздражение и злобу, но и толкало рабочих на поиски всевозможных путей самообеспечения. А если принять во внимание, что на многих комсомольских стройках рядом с комсомольцами-добровольцами работали и расконвойные уголовники либо лица, высланные на поселение в результате административного наказания, то станет ясно, что криминальной напряженности было попросту не избежать. На стройке Челябинска-40 тоже хватало проблем такого рода.
Всего один пример, который многое объяснит читателю – когда в 1948 г. на стройке появились первые девять девушек – выпускниц университетов, которым предстояло запускать радиохимическое производство, то в их доме по приказу Ткаченко выставили круглосуточный пост. Автоматчики охраняли как покой самих девушек, так и их имущество, поскольку ценность представляли самые элементарные вещи – мыло, полотенца, постельные принадлежности и пр. Самим же девушкам было не рекомендовано перемещаться в одиночку и покидать дом в тёмное время суток. Если во внеурочное время требовалось их присутствие на рабочем месте, то руководство комбината выделяло для проезда девушек автомашину.
Ткаченко постановил – и правило это неукоснительно выполнялось на протяжении многих лет, – что всякое почтовое отправление строителей и работников комбината №817 подлежит досмотру (перлюстрации). Из этого не делалось даже особого секрета, напротив, публичная огласка этого обстоятельства должна была предостеречь авторов писем и открыток от неосторожных слов. Существует предание о том, как молодой инженер, приехавший на стройку и увидевший там Лаврентия Берия во время одного из его визитов в 1948 г., написал матери восторженное письмо, смысл которого сводился примерно к следующему: мама, ты можешь гордиться своим сыном, ведь теперь я работаю на стройке, за которой следит сам товарищ Берия! Цидулка не покинула охраняемого периметра, молодой человек был моментально обнаружен и получил 10 лет лагерных работ за разглашение государственной