Старый дом.
Дом стар, на четырёх,
а потолок, два полбревна,
как блок,
под печкою сверчок,
а на столе, бутыль для трёх
и кружки жадные что трёп.
Напольные часы,
стары, застыл, завис
их язычок,
забыли гирьки- чок,
а циферблат лишь для красы,
где стрелки мухи и усы.
Тут спрятан чей то век
там смех и роды всех,
любовь и боль,
кольцо для люльки- голь,
матрос, солдат, шальной корвет
и фото в бардачке, привет.
Года прошли, увы,
туда, сюда брожу
и ходит дом
он одинок, он лом,
но грянул гром, он с ним на Вы,
забился в глаз глухой совы.
Мы и не знаем что
пошло не так,
всё старое в чердак,
а молодо –пятак,
блестит, сверкает шапито,
ох холод, где моё пальто.
Оракулы, постой
о Герофила,
сотню лет, поэт,
и будет ли эстет,
а дом с устоями простой,
кого он пустит на постой.
Нет времени, прости,
есть люди
мудрецы, их только чти,
что держат жизнь в горсти,
вам с ними по пути, расти
я как медуза жгу, ты бди.
А вот костры горят
и стерегут
зелёные лучи,
коленки калачи
и юбочки, крутящийся обряд,
пластинка в круг и добрый взгляд.
Скажи, романс отпет,
теперь лишь
ритмы, струны босяки,
рояль не с той руки,
а карты раздаёт валет,
там склоки, рифмы и поэт?
На Китеж, нет надежд,
небес черпак,
пропах, нуклид распад,
а Фукусимы яд,
Чернобыль, что стоит у вежд,
не закрывает евро брешь.
За окнами дождит,
и капли льют
в магнит земли, молчи,
тетради каланчи,
как заповедь аварского Хаджи,
там на горах живут одни вожди.
Гляжу я в белую тоску.
Гляжу я в белую тоску,
но поздно, глаз всё подытожил,
закат был прямо на чеку,
кряхтел, алел, но мало пожил.
Мороз все ветки приодел
перчатки белые навесил,
все барышни как новодел,
уж право в будущем невесты,
Не ласков воздух, вот беда,
нога