– Тебе стоит меньше пить. В следующий меня может и не оказаться рядом. ― Грубо отвечаю я, в упор наблюдая за его выражением лица при приглушенном свете ночника. ― И да, это было алкогольное отравление.
– Мне холодно. ― Только и отвечает он совсем как ребенок, больше кутаясь в одеяло. Мы замолкаем, мне совсем не хочется здесь оставаться. ― Мне, наверное, надо поблагодарить тебя?
– Не напрягайся.
– Ладно. ― Он замолк, но парень с трудом выдерживал тишину. ― Ты спасла мне жизнь, а значит, что я у тебя в долгу. Если что, обращайся.
– У меня нет особых проблем. ― Пытаюсь переубедить я его.
Он задумчиво покачал головой, словно не был согласен с этими словами. В комнате появился Герман, подал другу чай и сел, точно как я же, но возле противоположной стены. Так мы в упор могли наблюдать друг за другом, чем он и занялся, вовсе не задумываясь о том, приятно ли это мне.
Я встала, собираясь уйти, внимательно оглядела Толика, который казался слишком бледным. Но ведь его друг сможет о нем позаботиться?
– Сядь обратно. ― Как приказ вставляет Герман, в упор следя за мной.
– Я не собираюсь здесь оставаться.
– Нет, ты останешься. ― Он вновь встает, указывая рукой на мое прежнее место. ― Если я прикажу, то ты здесь и заночуешь, так что сядь!
Толик не смел вставить ни слова. Он робел.
– С чего бы это мне подчиняться твоим приказам? ― Прошипела я. ― Кто ты такой? Если тебе удалось затащить мою пьяную сестру к склепу однажды, если ты и пугаешь меня своими взглядами, то это не значит, что я буду безоговорочно подчиняться тебе!
– Будешь.
– И не подумаю.
Он тяжело дышал, опаляя меня горячим порывом. Голова кружилась в этот момент, но взгляд был строг и уверен.
– Останешься, потому что, если ему станет плохо, ― он рывком указал на Толика, который заснул в постели, ― ты будешь чувствовать себя виноватой. И ты знаешь это, не спорь! Мне будет в целом плевать, а ты будешь винить себя до конца жизни.
Я медленно развернулась от ужаса и села на свое прежнее место, Герман победно ухмыльнулся.
– Хорошая девочка. ― Торжество. Лицемерное подхалимство самому себе.
– Гори в Аду. ― Выплюнула я.
– Только вместе с тобой.
Я просидела в квартире Власовой до полуночи, борясь со сном. Заранее предупредила Стешу, чтобы та оправдала меня перед отцом. Я практически уверена в том, что она соврала будто бы я осталась у Богдана на ночевку.
Пришлось еще раз промывать желудок Толика и поить его чаем. Он беспутно извинялся в бреду и горячке, когда я трогала его лоб, щеки, пытаясь хоть что-то определить.
Я не обмолвилась с Германом ни словечком, старалась не смотреть на него, но зарядка на телефоне заканчивалась, тело затекало, а приглушенно доносившаяся музыка только усугубляла ситуацию.
Ближе к часу ночи я почти бы заснула, чувствуя, как Герман тихо привстал и, кажется, направился ко мне, однако в этот момент