Ах, как она ошибалась!
Вместо проворной бабы у дубового стола крутился юркий, чернявый мужчина, совсем не старый, с маслянистыми агатовыми глазами. Завидев девушку, он втянул ноздрями тонкого, горбатого носа воздух и облизнулся вполне недвусмысленно.
«Матерь Божья, – обомлела Элизабет. – Этот будет похуже старого карлика».
Нет, месьё Андре, так звали главного повара, не был отвратителен обличием, Бет имела в виду, что справиться с ним будет гораздо труднее, в силу того хотя бы, что под наброшенным фартуком угадывалась хорошо развитая мускулатура молодого мужчины.
«А тут – я, со своими изысканными туалетами…» – Бет готова была смеяться.
В самом деле, её жёлто-лимонное платье, обтягивающее талию, грудь откровенно и вызывающе, было несовместимо с кухней и действовало на шеф-повара, как красная тряпка на быка.
Руки месье Андре тут же метнулись пощупать новую помощницу.
Бет оказалась проворнее. Уцепив огромный тесак, всё ещё испачканный кровью только что разделанной коровьей туши, она выставила его перед собой и сказала сурово:
– Уберите свои грязные руки.
В кухне воцарилась гробовая тишина. Все подмастерья великого кулинара, занятые различными подсобными манипуляциями, замерли, как громом поражённые. Только бульканье кипящего бульона, да сопение огорошенного повара услаждали слух девушки. Потом всё разом переменилось: месье Андре побагровел как созревшая вишня и принялся ругаться, брызгаясь слюной и отчаянно мельтеша руками.
Элизабет вслушалась в быструю французскую речь и пожала плечами: шеф-повар был не оригинален в своём гневе и не сказал ничего нового. Пожалуй, девушка усмехнулась, она могла бы высказаться намного интереснее. Например, обозвала его глупым ослом, озабоченным чистотой своих нескончаемых ушей или крикливой обезьяной, обсасывающей лягушачьи лапки…
Это выражение холодного превосходства на лице наглой служанки добило месье окончательно. Он подавился бранными словами и пулей метнулся к дверям.
– Напрасно ты с ним так.
Круглые руки толстенькой, маленькой женщины решительно отобрали топорик у Бет.
– Пошёл жаловаться графу. Наплетёт невесть чего, и тебя выставят вон.
– Я и так здесь не задержусь, – буркнула Элизабет, испытывая неприятное чувство от осознания, что Беллингтон вновь услышит о ней только плохое.
– Иди, займись соусом бешамель.
В руках девушки оказался объёмный передник.
– И волосы спрячь под косынку. Не дай Бог, сронишь.
Элизабет старательно и неторопливо принялась натягивать рабочую униформу. Ах, если бы она могла, то возилась бы с завязками до самой ночи!
– Меня зовут Эни, – на круглом лице толстухи обозначились ямочки от улыбки. – В таком платье