Сколько вынужденных свадеб играли здесь за последние пятьсот лет?
Возможно, больше, чем ей хотелось бы знать. Но она не позволит себе стать следующей. И ни за что не потеряет дружбы с Пруденс из-за дурацкого брака.
– Ладно, – шепнула Эмили. – Твоя комната или моя?
Пруденс не ответила. Эмили последовала за ней мимо главного зала, затем по лестнице в гостевое крыло. Но как только она попыталась войти вслед за Пруденс в комнату, подруга загородила ей путь.
– Мне нечего тебе сказать. И ты не скажешь ничего, что я хотела бы услышать.
Эмили скрестила руки на груди.
– Если ты не впустишь меня, я начну говорить так громко, что испорчу репутацию нам обеим, – пригрозила она. – А внизу только один граф готов жениться, так что рисковать не стоит.
– Внизу два графа, если считать твоего брата, – упрямо поправила Пруденс. Но шагнула прочь от двери, пропуская Эмили перед собой.
– Если тебе нравится Алекс, ты можешь выйти за него… хоть я и не понимаю, зачем выходить за такого зануду, – сказала Эмили, неловко переминаясь в центре комнаты, пока Пруденс вынимала шпильки из своей высокой прически. – Он вот уже второй раз за полгода заставляет женщину, вверенную его опеке, выходить замуж.
– Мадлен хотела выйти за Фергюсона, насколько я помню, – сказала Пруденс, ссыпая шпильки на маленькое керамическое блюдце, стоящее на туалетном столике. – Судя по тому, что я видела в библиотеке, ты и Карнэч отлично притретесь друг к другу. «Притретесь» тут самое верное слово.
На миг, когда Пруденс улыбнулась своей шутке, Эмили показалось, что между ними все как прежде. Но затем Пруденс вспомнила, что натворила Эмили, и улыбка исчезла.
Эмили переплела пальцы. Костяшки щелкнули в тишине, словно ломающиеся сосульки.
– Я пришла в библиотеку не для того, чтобы с ним целоваться, и ты это знаешь. Я хотела свести вместе вас, чтобы ты поняла, возможна ли между вами симпатия.
Подруга никак не отреагировала на извинения. Последние шпильки отправились в блюдце, и Пруденс позволила волосам свободно рассыпаться. Они были волнистыми и доставали до талии, а свет камина придавал им золотистый оттенок, которого никогда не видело общество, придерживающееся чепцов и шиньонов. Пруденс встряхнула свободной гривой, а затем начала лихорадочно ее расчесывать.
Эмили вздрогнула, когда подруга вырвала гребнем одну из спутавшихся прядей.
– Может быть, стоит подождать служанку?
– Я привыкла расчесываться сама. Служанкам и без того достаточно работы, – сказала Пруденс. С каждым движением волосы потрескивали от электричества. – Поскольку Карнэч нас уже не спасет, мне самой придется идти в служанки.
– Я уверена, что до этого не дойдет.
– Нет, конечно. Вначале я попробую устроиться гувернанткой.
Она перестала расчесываться и склонила голову. Волна волос скрывала ее лицо от Эмили, но не скрыла тихого всхлипывания. Эмили неуверенно потянулась к плечу подруги, но та стряхнула ее руку.
– Зачем