Слишком быстро самого Малкольма начали называть лэрдом.
Он поднял со стола каменное пресс-папье, отполированное прикосновениями сотен графов. Легенда гласила, что первый лэрд нашел этот камень, когда копали яму под фундамент башни, и с тех пор камень лежал на столе, со временем став талисманом. Когда Малкольм брал его в руки, он чувствовал вес клана, гранитную силу своей преданности семье.
Отец сохранил клан, держа его в изоляции. Но фабрики на юге и плантации за морем грозили однажды все уничтожить. Они пережили битву при Флоддене, при Данбаре, даже при Каллодене, однако им не пережить меняющегося экономического ландшафта, если он их не спасет. Шаги прогресса не остановить ни пушками, ни тем, что его отец добродушно называл девчачьей ярмаркой. Малкольм должен преуспеть там, где не смог преуспеть отец, – и он не станет графом, который увидит уничтожение собственного клана.
Сможет ли он спасти их с Эмили на его стороне? Он не отрицал соблазна. Она обладала прекрасным телом и острым умом – неотразимое сочетание. Но если брат так стремился избавиться от нее, сможет ли Малкольм превратить ее в союзницу? Пожертвовать кланом ради нее он не мог, какой бы красивой она ни была.
Если она откажется…
Часть его – не только та, что между ног, но где-то глубоко внутри – хотела привязать ее к себе. Но девушка была слишком независима, чтобы смириться с его превосходством, и слишком привыкла сама выбирать свой путь, чтобы встать на его сторону. Возможно, ее уход будет к лучшему.
Его улыбка стала оскалом. Он даст ей попробовать свою истинную природу. И если девчонка сбежит в свою Англию от одного взгляда на настоящего лэрда, он лишь взмахнет рукой на прощание – пусть даже она не покинет его мысли с той скоростью, с которой покинет замок. Он это знает.
Но если она не сбежит, он женится на ней, спасая обе их репутации. И будет соблазнять ее так вдумчиво, так умело, что она никогда и не подумает о предательстве.
Глава девятая
– С вашим платьем уже ничего не поделать, – сказала Уоткинс, разглядывая складки на шелке.
– Возьми его себе. – Эмили наливала шоколад из чайничка, который Уоткинс принесла с собой.
– Могли бы позвонить, миледи. Вам наверняка было неудобно всю ночь спать одетой.
– Я слишком засиделась с письмами, – солгала она. Уоткинс ответила скептическим взглядом, и Эмили задумалась о том, какие слухи ходят о ней среди слуг. Но не спросила. Проще было притвориться, что ничего не случилось, пусть даже сам факт, что она спала одетой, скорее всего вызовет сплетни и пересуды среди слуг.
Теперь она понимала, что стоило вызвать Уоткинс, несмотря на позднее время. Даже без слухов спать в платье было очень неудобно. Вскоре после рассвета она уже думала разрезать платье, чтобы снять корсет, но не рискнула взяться за перочинный нож.
Вместо этого Эмили встала с кровати и раздвинула