Немного помолчав, он вздохнул:
– Она наверняка перепугалась и, перестав рассчитывать на меня, все надежды на защиту возложила на вдовствующую императрицу.
Он больше не хотел доискиваться, почему она отправила эту картину во дворец Шоукан.
Может, она решила побаловать госпожу, а может, та сама попросила понравившийся свиток – и разве могла отказать ей Вэй Инло, девица низкого происхождения, уповающая на ее милости?
– Ступай, – тихо сказал Хунли. – Иди во дворец Яньси.
Ли Юй удалился.
Сложнее всего было ждать. Император ходил взад-вперед мимо злополучной картины и на каждом шагу бросал взгляд в сторону дверей.
Едва там показался силуэт главного евнуха, Хунли прекратил расхаживать, стремглав бросился к столу, сел за него, схватил первый попавшийся доклад и изобразил безразличие.
– Что тебе сказала старшая наложница Вэй?
Ли Юй посмотрел на доклад, который император держал вверх ногами, притворился, что ничего не заметил, и, склонив голову, ответил:
– Старшая наложница Вэй сказала… что осознает свои ошибки.
– Да? – Он тут же отложил доклад и быстро поднялся. – Пойду-ка я посмотрю, насколько хорошо она их осознала.
Он так торопился, что слуги даже не успели известить о его прибытии.
Во дворце Яньси спешно зажигали свечи, едва причесанная Минъюй вышла встречать императора с шестиугольным фонарем в руках.
– Ваше величество, хозяйка уже удалилась ко сну…
Хунли остановил ее движением руки и прямиком направился в спальню.
Вэй Инло поспешно встала, она была в домашнем халате, неубранные длинные волосы струились черным атласом, в котором отражалось пламя свечей, – неповторимое по красоте зрелище. Она улыбнулась:
– Ваше императорское величество, откуда вы здесь?
Хунли глубоко вздохнул. Он прибыл, полный гнева и надменности, но при виде ее кокетливой улыбки склонил голову и, не дожидаясь извинений, высказался первым:
– Я велю младшей супруге Цзя в течение месяца оставаться взаперти, размышлять о своих ошибках и переписывать «Жизненные образцы для женщин»[17].
Больше этого он был не способен сделать. Он не мог сказать вслух «прости», но именно об этом молили его слова и действия.
Вэй Инло хорошо это понимала. Чуть помедлив, она легко улыбнулась и, словно нарочно желая его позлить, произнесла:
– Император признает свою ошибку?
Веки Хунли дрогнули.
Эта женщина… Не может она придержать язык и оставить свое мнение при себе?!
Снова придя в ярость, он подошел широким шагом, вдавил Вэй Инло в постель и, глядя на нее сверху вниз, с досадой спросил:
– Вэй Инло, почему ты вечно меня изводишь?!
Девушка рассмеялась, и ее звонкий смех успокоил его гнев.
– Ваше величество, – она обхватила Хунли за шею, притянула его к себе и, словно шаловливый котенок, легко укусила в губу, –