– Мои гурии пришлись вам по вкусу, – ехидно подтвердил мужчина и уселся обратно на диван, закинув ногу на ногу. – Но перейдём же к делу, ибо я привык решать всё без промедления, а уж после мы обязательно предадимся удовольствиям, невзирая на исход беседы.
Борджиа сразу себя отдёрнул, чувствуя заранее проигравшим, полагая, что весь этот спектакль был заранее спланирован для него и Микелетто, дабы создать обманчивое впечатление. Однако он был не настолько глуп, он видел и понимал: где-то существовал подвох.
– Его Святейшество изволил поближе познакомиться с вами, Люцифер, – начал Чезаре, говоря как можно вежливее. – Как папа Католической Церкви, защитник истинной Веры и Рима, он должен знать о всех важных людях, что живут здесь.
– Раз Его Святейшество так заинтересован моей персоной, то он мог просто пригласить меня на любое из светских мероприятий, а не отправлять в мой дом своего сына, готового выполнять любое глупое поручение, – изрёк мужчина, высокомерно закатив глаза.
Голос его звучал холодно; гонфалоньер сразу напрягся от того, что хозяин дома не только назвал его фамильярно, без почтения, так ещё и насыпал соль на незаживающую рану.
– Всё совсем не так… – стушевался Борджиа, не зная, как подобрать нужные слова для более деликатного ответа.
– Прошу, только без лукавства, – прервал Люцифер, смотря на Чезаре исподлобья, отчего непонятно по какой причине это вызывало в Борджиа ещё больший страх. – Я прекрасно понимаю, зачем вы здесь – изучить меня, и если я сойду за послушного щенка, то перенять на свою сторону, заручиться моей поддержкой и влиянием.
Чезаре вмиг вжался в кресло, совершенно растерялся, не понимал, почему он – правая рука понтифика – ощущал полнейшую беспомощность, не в силах ответить Люциферу с присущей ему твёрдостью и достоинством. Но вот его приятель Микелетто среагировал немедленно – завёл руку за спину, где по обыкновению у него хранился острый кинжал. От хозяина дома этот жест не остался незамеченным.
– Зачем же прибегать к оружию? – усмехнулся он, как ни в чём не бывало оставаясь на диване, делая глоток вина. – Мы просто говорим… Синьор Борджиа, это ведь смешно – прикажите своему головорезу остановиться.
Борджиа кивнул Микелетто, давая понять, чтобы тот не усугублял ситуацию, мысленно обдумывая свои дальнейшие действия. Разговор явно ушёл не в то русло, и мужчина не понимал, как теперь продолжать сей странный диалог, что с самого начала претерпел фиаско.
– Я прошу прощения за Микелетто… – только и смог сбивчиво произнести Чезаре.
– Его рвение защитить честь своего господина мне ясно, а вот ваше желание использовать меня для своих подковёрных интриг… немного удручает. Неужели вы думаете, что мне интересно участвовать в сих недостойных меня баталиях? Немыслимо, чтобы такой, как я… – раздражённо изрёк хозяин дома, не договорив оконечную мысль.
Он