Подойдя ближе к дивану, к которому их сопроводила девушка, гонфалоньер увидел развалившегося на нём мужчину, неряшливо держащего между средним и безымянным пальцами кубок, наполненный вином.
– Хозя-я-я-яин, ваши гости, – прошипела девушка, почтенно кланяясь тому, кто и не помыслил самолично встретить их.
Да и что уж говорить, он даже не встал в знак приветствия, так и оставаясь лежать на месте, лишь рукою указал на кресла рядом с камином и голосом, в коем читалась непомерная скука, произнёс:
– Сагрет, дорогая, принеси нашим гостям вина и угощений. И позови своих гурий[28], пусть немного развлекут нас.
Девушка в ответ ещё раз поклонилась и почти вприпрыжку направилась к выходу – это поведение ещё больше повергло в смятение Чезаре, ибо ему был непонятен статус их провожатой и ещё больше непонятно своевольное поведение хозяина дома, что явно относился пренебрежительно ко всем существующим условностям. Это выглядело вызывающе и высокомерно, но проявлять неуважение Борджиа не мог, ведь отец дал чёткий наказ – выяснить о чужаке как можно больше. Чезаре с Микелетто так и остались стоять, что вызвало усмешку на устах лежащего мужчины.
– Дорогие гости, что же вы… – промолвил он с большей настойчивостью. – Прошу вас, присаживайтесь.
– Благодарю, – только и смог коротко ответить Чезаре, садясь в кресло, обитое плотной синей тафтой.
Однако его телохранитель не шелохнулся, и судя по тому, как Люцифер нахмурил брови, этот факт ему не совсем понравился.
– В моём доме все равны, будь то король или бездомный. Так что уважьте меня и сядьте. Не думаю, что ваш господин будет против.
Чезаре жестом указал Микелетто сесть рядом и, только сейчас привыкнув к полумраку, смог внимательнее разглядеть мужчину, который для чего-то встал с дивана. Он оказался выше Борджиа на голову и крупнее Микелетто: ранее эта разница была не ощутима. Чёрные как смоль волосы, густые и блестящие, были необычно уложены назад, открывая обзор на чёткие черты лица с идеальными пропорциями. Немного смуглая кожа, прямой нос, средней ширины лоб, но больше всего Борджиа привлекли глаза с опущенными уголками. Они отливали яркими отблесками алого, словно свежая кровь, внушая устрашение. Взгляд его был властный и уверенный, однако мужчина вёл себя весьма расслабленно, почти пренебрежительно, будто всё происходящее никак его не интересовало. Одет хозяин дома тоже был весьма причудливо: фиолетовый тонкий кафтан, расшитый атласной нитью, под ним белая рубашка, расстёгнутая у горла, открывающая взору Борджиа затейливые рисунки на груди, чёрные плотные штаны, а на ногах – туфли без задника из жёлтого сафьяна. На безымянном пальце мужчины Чезаре невольно углядел перстень с огромным рубином, переливающийся красным, – единственное драгоценное украшение,