Я сглотнула. Казалось бы, что может быть легче – просто сделать дюжину шагов вперед. Просто преодолеть небольшое расстояние от кухни до входной двери. Но время словно замерло, а тело заиндевело.
«Иди, – приказала я самой себе. – Докажи, что ты не слабая, не безвольная, не покорная, какими принято считать рабынь».
Я сделала первый шаг – самый первый, самый сложный. Остальные дались чуть легче.
Все эти несколько дней, что Знающий находился в доме, я пристально наблюдала за ним. Отмечала малейшие детали: походку, осанку, широту шага. И сейчас, направляясь к двери, старательно копировала увиденное.
Расправить плечи и выпрямить спину – надменные Немые никогда не ходят с согбенной спиной. Делать шаг шире, подобно мужскому, стараясь только, чтобы наружу не показывались ботиночки – грубые, но узкие, исключительно женские ботиночки, которые мгновенно меня выдадут. Обуть сапоги Знающего я не могла – они просто слетели бы с меня при первом же шаге. Да и скрываться от преследователей в такой обуви будет нелегко.
Я контролировала каждое движение, стараясь идти ровно, без манерности и покачивания бедрами. Длинный, рубленный мужской шаг. Только бы не выдать истинную сущность того, кто скрывался под черным балахоном и повязкой, натянутой до самых глаз. К счастью, сами глаза – миндалевидные, окруженные ореолом пушистых ресниц – рассмотреть на расстоянии Парис не мог. Разглядеть могла лишь старуха, сидящая ближе к ней. Но ее взгляд был, как обычно, словно одурманен и обращен на молодого спутника.
Я видела, как тот поморщился при моем появлении. Едва ли не каждый человек в этом мире ненавидел и боялся Немых. Или, как в случае Париса, презирал, особенно этого не скрывая. Непросто смириться с мыслью, что твои мысли для кого-то – открытая книга.
Он же смотрит прямо на меня!
Я никогда прежде не испытывала такого сильного, сковывающего ужаса. Даже когда захватчики ворвались в наш дом. Тогда мои чувства оказались будто заморожены после столь жестокой и неожиданной утраты отца. Сейчас же страх был почти осязаем. Каждая клеточка моего тела словно онемела, хотя я продолжала идти. В голове звенело, мысли лихорадочно метались в ней, словно рой разбуженных пчел. Сама не знаю, как умудрилась не потерять сознание.
Я продвигалась вперед на ватных ногах, чувствуя бегущий по спине холодок. В опустевшей разом голове осталась одна-единственная мысль: какое препятствие ни встанет на моем пути, сколько лишений ни придется пережить в моем странствии, назад, в дом Воргата я больше не вернусь. И это знание меня окрыляло.
Я уже ощущала вкус свободы на языке. Ветер в волосах, сладковатый свежий воздух, до отказа наполнивший легкие…
Когда до двери оставалась лишь пара шагов, страшная старуха повела носом, словно голодная бродячая псина у пекарни.
– Какая сладкая кровь…
Вздрогнув, я повернула голову в ее сторону.
– Ты