– Свят…
Внезапно мужик обернулся на девочку, которая таращилась на него с не меньшим ужасом, и выхватил из голенища сапога широкий нож.
– Беги, Васёна, – затараторил он, перерезая узел, – беги со всех ног.
Когда он почти освободил девочку от пут, из тьмы вырвался дымный щуп, опутавший сапог татя и с нечеловеческой силой рванувший его обратно. Кузьма, цепляясь за траву руками, пытался удержаться, но тьма оказалась сильнее, утаскивая его обратно.
Девочка в ужасе зажала ладошкой рот, стараясь не завизжать. Одна рука все еще была запутана в ворохе тугих веревок, поэтому возможности последовать совету Кузьмы у Василисы не получилось. Во тьме завесы разок полыхнуло синим, а затем все исчезло: не развеялось, как туман, а просто опало, словно полотно. На поляне еле стоял Кощей, тяжело дыша и держась рукой за ребра, а подле него, опрокинувшись навзничь, лежал атаман с белым лицом. Остальных татей видно не было. Чернокнижник отпихнул от себя носком сапога замершего мужика и, морщась, подошел к девочке. Он даже не коснулся веревки, просто шевельнул пальцами, и та растворилась в воздухе.
– Живая? – Кощей оперся о ствол рукой, все еще придерживая бок ладонью. Видать, не слабо ему досталось.
Василиса кивнула и хотела уже бежать прочь, как колдун снова к ней обратился.
– Будь добра, освободи моего нерадивого друга, ему нужна помощь, – навь отнял руку от ребер, и девочка увидела окровавленную ладонь мужчины. Темная ткань кафтана была распорота, словно ее полоснули ножом. Зато под ней алела прямая стрела раны.
Вопреки ожиданиям Василисы, кровь у навя была красной, хотя все дворовые упорно твердили, что у них она – черная. Девочка опасливо покосилась на связанного мечника, а потом снова на Кощея, который теперь заговаривал свою рану.
Подойти к раненой твари?
Да он умом двинулся!
– Если ты не поторопишься, то он обернется змеем и сожрет нас обоих, – «обрадовал» ее навь, едва заметно улыбаясь уголком тонких губ, когда девочка отвернулась.
На ватных ногах Василиса дошла до связанного Горына. Она осторожно разрезала путы ножом и встала на колени перед ним, прикидывая, как получше выдернуть клинок из дерева. Кощей наблюдал за этим с плохо скрываемым интересом.
Девочка примерялась к рукояти пару раз и боязливо отдергивала руку, словно та была раскалена добела. Наконец, она собралась с мыслями и ухватилась за оружие покрепче одной рукой, а другой придерживая толстую косу. Чуть пошатав клинок в дереве, Василиса снова собралась с силами. На удивление коса оказалась гладкой и теплой, будто и не волосы вовсе, а еще одна рука.
«Или хвост», – подумалось Василисе.
А ведь и правда, куда девается хвост у летучего змея, когда он в человека обращается?
От прикосновения девичьих пальчиков, Горын