– Понимаешь, солнышко, жизнь – это круговорот: смена времени суток или сезонов года, все преобразования воды в природе. Всё это циклично и повторяется из раза в раз. Это называется Circulus. Люди не вечны, но все они после смерти продолжают жить, только на другом уровне этого круговорота. На невидимом уровне. Затем душа каждого из нас перерождается в нечто иное, но никогда не умирает. Просто забывает предыдущие жизни. Не вешай нос: это происходит не сразу, а занимает десятки лет, поэтому пока он всё ещё с тобой. И будет оберегать тебя, пока не переродится.
– Звучит запутанно, – Каиса тяжело вздохнула и заметно опечалилась, однако в зелёных глазах промелькнул лучик надежды, – Но, значит, папа всё ещё рядом, да? Просто я его не вижу… Знаешь, это всё равно очень грустно. Особенно то, что когда-то он переродится и оставит меня.
– Мы живы до тех пор, пока нас помнят, – попытался приободрить её Корбл, – И твой папа тоже. Звучит, конечно, скучно и нудно, но это действительно так. Ты должна помнить, что ты не одна: у тебя есть мама, я, бабушка с дедушкой, которые безумно тебя любят. Все будут рядом. Просто сейчас нужно немножечко побыть сильными. Можешь поплакать, если тебе станет легче, а я побуду рядом.
– Я не хочу больше плакать, – миленький детский голосочек дрожал, Каиса проглатывала слова и сильнее цеплялась за руку Уэнделла, – Я не хочу плакать. Я хочу, чтобы всё было как раньше. Когда папа был жив и мама не плакала. Я хочу к папе. Я часто думаю о том, как холодно и страшно там, под землёй.
– Твой папа был хорошим человеком, малышка. Очень грустно, что он умер так рано. Я понимаю твою боль, но нам нужно жить дальше. Ему сейчас ни холодно, ни страшно, ни больно: его тело больше ничего не чувствует. Знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты запомнила самые счастливые моменты, что вы провели вместе. Со временем боль утихнет, и тебе станет легче. Поверь мне: я знаю, что ты чувствуешь сейчас, потому что у меня полгода назад умерла мама.
– Ты смог отпустить её?
– Да. Лучшее, что ты можешь сделать, – дать волю своим эмоциям. Плакать, кричать – всё, что сможет облегчить твою боль. И со временем получится отпустить: на это уходит время. А я буду рядом с тобой и поддерживать тебя, малышка, – взяв Каису на руки, Корбл поморщился от боли: нагрузка на больную ногу давала о себе знать, – А теперь нам пора домой.
– Ты же не уйдёшь сейчас, правда?
– Не уйду. Если хочешь, можем вместе порисовать или поделать что-то ещё. Как тебе такое предложение? – в ответ девочка лишь кивнула.
За то время, что они шли к дому, Каиса немного успокоилась. Особенно на неё подействовала импровизированная канистерапия[1]: окружившие со всех сторон собаки радостно скулили, вертели хвостами и отпихивали друг друга мордами, подставляя под нежные руки ребёнка. Призрачная улыбка на секунду промелькнула на её лице. Корблу было отрадно видеть это. Дома их встречала всё та же старушка миссис Твайс.
Детская комната отличалась