Эдвин прибился в углу на одном из наиболее высоких ящиков. По правую сторону от него сидел Анхель, по левую, на стене, располагалась старая и проржавевшая велосипедная утварь. Цепи, противоугонное устройство, педали и прочее. Самого велосипеда не наблюдалось. У Долоре отчего-то возникло ощущение, что он уже бывал здесь раньше и видал предметы здешнего интерьера в лучшем состоянии, нежели сейчас. Вспомнился и сам хозяин сарая – старый подслеповатый дед, странноватый, но отзывчивый и доброжелательный. Джереон приходился ему внуком, и Твайс-старший был для мальчика самым близким и родным человеком. Немудрено, что вспомнить покойный решил именно об этом месте, ведь они частенько зависали рядом со стариканом, который всегда помогал им и даже мастерил различные предметы для игр.
Велосипед, принадлежавший так же Джеру, канул в лету, оставив о себе лишь запчасти, обречённые впоследствии сгинуть вместе с сараем и другими вещами, покрытыми слоем пыли. И с ними же, если бы не поразительная внимательность Долоре к деталям, сгинула и записная книжка, выглядящая на фоне интерьера подозрительно свежо и ново. Она обнаружилась под старым верстаком, в куче хлама, словно кто-то старательно зарыл её туда. Так в руки господина Эдвина Долоре попала лишь первая часть того, что оставил после себя покойный Джереон Твайс. Решив, что время нужно скоротать до тех пор, пока не закончится дождь, Анхель предложил открыть дневник сейчас и при всех, потому как каждый из них был в жизни умершего далеко не последним человеком. Открыть и читать доверили Хеди как той, кто был ему ближе всех на момент смерти. Так началась история, доселе никому неизвестная, длиною в жизнь, полная самых разных переживаний и мыслей, озвучить которые автор записей так и не решился.
Глава 8. Воспоминания
Дневник Джереона Твайса представлял собой небольшую по размерам книжицу, обёрнутую в кожаную обложку кофейного цвета с нелепой мотивирующей надписью. Знал бы Эдвин или кто бы то ни было другой, сколько слёз повидал этот скромный блокнот, сколько раз короткие ногти отчаянно скребли переплёт, сколько рук повидало это скромное хранилище чужих тайн. Все замерли в предвкушении: Эрна по обыкновению нервно оглаживала руки, особенно зациклившись на фалангах пальцев; Анхель всё это время приобнимал её за плечо, в то время как Эдвин нервно покусывал обветрившиеся губы, зубами снимая с них лишние слои кожи, а Хеди резким движением отстегнула металлическую заклёпку. Она совсем не видела никакого смысла медлить: если уж полезли, то лучше узнать всё сразу, чем растягивать этот неописуемый мандраж перед раскрытием чужого секрета. Иными словами, все переживали по- своему, и миссис Твайс, несмотря на внешнее спокойствие, нервничала не меньше. Быть может, именно поэтому тяжёлый кулак её с силой ударил по ящику, на котором она сидела. Первой интересной находкой оказалось письмо, автором которого был печально известный всей компании Корбл Уэнделл.
«Дорогой Джереон!
Спешу