Решение пришло сразу же. Хеди его не отвергла, и это обстоятельство позволило Эдвину облегчённо вздохнуть. Спустя какое-то время все вернулись к дневнику.
Примечательно, что даты в письме и в самой записной книжке очень разнились: разница меж ними была года полтора, если не больше. Во многом заметки в ней не представляли особой ценности, однако были и довольно интересные детали. Они занимали больше всего места, писались, судя по всему, второпях, или, быть может, автор очень нервничал. Этого уже никто никогда не узнает. Среди них нашлась и долговая расписка, подтверждающая некий обмен между Твайсом и Уэнделлом, однако предмет его оставался неизвестным: бумага отсырела, размыв большую часть текста. Зато сохранились другие, не менее интересные детали. С каждой прочитанной записью Эдвину становилось невыносимо дурно: у него трусились руки не то от раздражения, не то от резко нахлынувшей тревоги, не то от всепоглощающего чувства вины. Джер писал о своих встречах с Корблом. В частности, пролился свет на ещё одну неизвестную ранее деталь: выяснилось, что после работы Джереон не сразу шёл домой, а брался за дела, о которых предпочитал не рассказывать Хеди.
«18 января 19** года
Вся наша жизнь – это лишь круговорот незначительных событий, которые приносят больше боли, нежели счастья. В последнее время я часто задумываюсь об этом. Я прихожу к выводу, что моя жизнь идёт как-то не так, что всё могло быть по-другому. Мне тесно в этом мире, мне душно и некомфортно в нём. Быть может, это всё-таки последствия усталости: на меня слишком много всего свалилось и это явно влияет на меня не в лучшую сторону.
Моя жизнь напоминает временную петлю, где из раза в раз повторяется один и тот же день. С утра я иду на работу, затем навещаю миссис Уэнделл (она очень ослабла за последние несколько месяцев и нуждается в заботе) и лишь поздно вечером возвращаюсь домой. В это время Каиса уже спит, а Хеди лишь недовольно смотрит на меня, ожидая услышать очередное оправдание.
Наверное, это неправильно по отношению к ней, ведь самого Корбла терпеть она не может, и это заставляет её быть очень враждебной и категоричной ко всему, что касалось бы его. Он всегда был мне хорошим и верным другом, а потому я не смог отказать ему, согласившись позаботиться о его матушке.
Мне почему-то стало казаться, что я слишком много всего на себя взвалил и было бы неплохо хотя бы иногда давать себе отдыхать. Такое чувство, будто весь быт и прочее давит на меня тяжёлым прессом, но я стараюсь держаться. Ради Хеди, ради моего солнышка – Каисы. Они нуждаются во мне, и я это прекрасно понимаю. Было бы неплохо поехать с ними куда-нибудь ненадолго: отдохнуть, весело провести время вместе. С этим мне с большим рвением и помог старина Корбл, раздобыв