По зову памяти былой. Solar Abyss

творческих личностей – Арденн, где он обосновался в местной Академии Художеств. За шесть лет это место так и не стало ему по-настоящему родным, пусть город и исследован им вдоль и поперёк, а после и нашлась та, ради кого молодой человек был бы способен остаться здесь. Но вместо тёплого прозрачного моря хотелось видеть дорогие сердцу бурные тёмные реки, вместо аккуратных расписных домов, на балконах которых часто вывешивались пёстрые ковры с бахромой, душа жаждала видеть родные жёлтые домики-коробки. Отрадой становились письма: их было не так много, но всё же согревали Эдвина в час страшнейшего отчаяния, когда желание всё бросить и уехать захлёстывало его с головой. Но он держался, пусть даже у него с этим городом и было взаимное непринятие: что сам Долоре чурался местных людей и обычаев, потому как здешняя культура была ему нова и незнакома, что и сами местные не шли с ним на контакт. От палящего солнца кожа потеряла свою бледность и приобрела на удивление красивый и благородный загар, что вкупе с густыми чёрными волосами очень сближало его с жителями Арденна.

      Сам по себе был он человеком скромным и необщительным, что роднило его со многими его друзьями детства – с той же Эрной, например. В новый коллектив, куда изначально стремился, думая, что хуже одноклассников ничего быть не может, Эдвин так и не смог влиться и вскоре стал изгоем. Это просто не то место, не те люди, не то время – убеждал он себя по вечерам, с особой любовью глядя на небольшую фотографию в рамке, что стояла на прикроватной тумбочке. На самом деле, до этого мистер Долоре никогда бы и не подумал, что окажется настолько привязанным к родному городу и его обитателям, и тоску по ним целиком и полностью воплощал в творчестве. Билеты обходились дорого, дорога домой занимала около четырёх дней. Поэтому молодой человек решил ограничиться письмами. Писал он обычно много, не скупясь на различные эпитеты для описания происходивших в Арденне событий, неистово распалялся о тех чувствах, что переполняют его вдали от родного городка и его обитателей. Затем Эдвин ложился на кровать и закрывал крепкими ладонями лицо: юг стал для него самым настоящим проклятием, клеткой, откуда вырваться можно только с большим трудом. И Долоре ждал: когда-нибудь всё закончится, на руки дадут диплом, и больше ничего его здесь держать не будет. Вслед за ним приедет и Тэсс, ставшая для него спасением во время его пребывания в Арденне.

      Тэсс училась в той же Академии, только в отличие от возлюбленного была теоретиком, а не практиком, посему поступила на историю искусств. Сам же Эдвин мечтал стать талантливым и известным живописцем, в связи с чем отдавал себя и свои переживания полностью именно этому занятию, позволяя себе на несколько часов забыть даже о наиболее сильных переживаниях. Они познакомились случайно, и ситуацию эту Долоре считал комичной: в тот день у его группы была, кажется, пленэрная практика, которая, по обыкновению, проводилась в Ботаническом саду, считавшемся главным достоянием города. Эдвин с повязанной на голове косынкой, одетый максимально легко, изнывал от жары.