– Ну, как все прошло? – стал тут же спрашивать Герберт.
Альбен опустился в свое кресло и глубоко вздохнул. Это был не повод предаваться панике, и дело было вовсе не в личной обиде или проигрыше партии. Все лежало здесь глубже, ведь и Альбен, и Герберт понимали, чем это чревато. Мюллер насторожился и занервничал.
– Неужели… – с ужасом начал он.
– Закон был принят, – закончил легко Альбен, поняв глаза на коллегу.
Мюллер глубоко вздохнул и накрыл голову руками. Было видно, Герберт был раздосадован даже больше Альбена.
– Как? – спросил он после паузы.
– Большинство проголосовало за повышение налогов, – ответил фон Дитрих. – На самом деле, если вдуматься, то это не повод впадать в депрессию.
– Большинство? – переспросил Герберт настороженно.
Альбен кивнул. Он не ожидал такой бурной реакции.
– Большинство, значит! Я был прав! Куплено! Все вокруг куплено! – вскочив с места, выкрикнул Герберт, недовольно уперев руки в бока.
– Герберт, прошу вас, успокойтесь, – попросил Альбен, который был, признаться, удивлен такими резкими высказываниями Мюллера, и очень удивлялся каждый раз, когда Герберт неожиданно их выдавал. – Проигрывать тоже нужно уметь. То, что большинство проголосовало «за», еще не повод обвинять весь чиновничий аппарат в коррумпированности.
– Проигрывать? Мы разве играем?
– Понимаете, политика – это тоже игра, но игра для взрослых, – стал объяснять Альбен, когда Герберт перебил его. – Не забывайте, что играют в эту игру людьми. Жизни населения стоят на кону в этой игре. Здесь нет места эксперименту. Мы не проиграли. Мы сделали все верно.
Альбен давно замечал, что у его спокойного и тихого заместителя бывают моменты, когда его переполняют эмоции, и тогда он ведет себя совсем не так, как от него ожидают. Если Альбен держал все в себе и давал выход своей хандре только в одиночестве, то Герберт высказывал все и сразу, несмотря ни на что. Фон Дитрих встретился с Мюллером взглядом. В глазах того читалось несвойственное ему негодование и страстное желание борьбы. Никто бы никогда не сказал, что за очками скрывается такой резкий взгляд.
– Хотите сказать, что виноваты не мы, а те, кто голосовал? – поинтересовался фон Дитрих.
– Именно! – ответил Мюллер. – Разве они не понимают, к чему это приведет?
Он подошел к окну и указал наружу.
– Все эти люди, все жители нашей страны будут мучиться из-за прихотей правящей партии не понятно, ради чего, – заявил он. – Наши усилия оказались тщетными. Неужели «Сопротивление» должно выйти на улицу, размахивая флагами, чтобы на народ обратили внимание?
Несколько секунд Альбен обдумывал