В зале раздались редкие хлопки.
– Вы опять упомянули Россию, – создавалось ощущение, что своими подобными фразами оппоненты стараются надавить на Альбена больше как на человека, нежели на политика. Политиком он был отменным, но его можно было слегка принизить как человека.
– Я упоминаю Россию только из-за того, что история этой страны полна кровавых переворотов и политических интриг. Как говорят историки, «Россия – главный эксперт мира по части революций», – заявил Альбен, скрестив руки. – Эта страна пережила многое. Так, может, нам пора учиться на чужих ошибках, а не ждать, пока у нас случится нечто подобное и снесет на своем пути все и вся?
Альбен выстоял. Даже на каверзные вопросы он отвечал спокойно и сдержанно, хотя, возможно, и хотел заявить что-нибудь такое же колкое. Теледебаты длились около трех часов. Но, подводя итог, можно было сказать, что «Объединение» в лице Альбена их выиграло.
Порядком уставший фон Дитрих в сопровождении Герберта возвращался домой. Каким-то образом ему удалось уговорить коллегу пройтись с ним пешком. Мюллер же таким уставшим не был. Наоборот, энергии у него было предостаточно.
– Нет, вы только посмотрите, что они вытворяют! Мы обсуждаем высокую политику, а они придираются к вашим фразам, причем задают абсолютно не связанные с темой вопросы! – жестикулируя, возмущался Герберт. В моменты крайней необходимости вся его тихость и скромность пропадала, являя миру сильного и уверенного в себе человека. – Они пытались обвинить вас в пособничестве террористам! Это же оскорбительно!
– Здесь нет ничего сверхъестественного: это политика, а здесь свои грязные методы. Вам ли не знать, – спокойно отреагировал Альбен. – Мало ли, как бы я ответил.
– Вы молодец, что отреагировали спокойно, – похвалил коллегу Герберт. – Я бы не выдержал. Я слишком легко поддаюсь на провокации.
– Люди разные, – только и сказал Альбен.
Повисла небольшая пауза, когда Мюллер заявил:
– Мне кажется, вы этот раунд выиграли.
– Я? – переспросил Альбен. – Не я, мы. Все мы. Все «Объединение». Может быть, вы и правы насчет победы.
– Я уверен. Народ нас поддерживает. Вы же видели это сами, – продолжил Герберт.
Альбен ничего не ответил – только развел руками. Выйдя на оживленную площадь, фон Дитрих поднял повыше воротник плаща и слегка растрепал волосы, а Герберт опустил козырек кепи. Без сопровождения телохранителей и без каких-либо опознавательных знаков им как-то удавалось затеряться в толпе и не привлекать особого внимания. Однако Альбен частенько ловил на себе взгляды прохожих и слышал их тихое перешептывание. Герберт прекрасно понимал состояние Альбена: хоть сам Мюллер и являлся