– Что ты делаешь? Почему не спишь?
– Лора, я хочу, чтобы мы завели ребенка. Я хочу ребенка с тобой.
Она застыла с открытым ртом, не выдав никакой реакции. Потом вдруг заплакала, убежала и закрылась в ванной.
– Что с тобой? Лора?
Он стоял за дверью, умирая от беспокойства, слыша, как она всхлипывает и шмыгает носом.
– Почему ты плачешь?
Она открыла дверь, глаза у нее покраснели. Она успела надеть пижаму, смыла макияж.
– Ничего. Это от волнения.
Он тихонько отвел ее в спальню, ласково держа за руку.
– Как ты? Ты уверена, что это от волнения?
– Да… Я не ожидала.
Он уложил ее на кровать, укрыл одеялом. Положил руку на ее живот.
– Я уверен, что ты будешь очень красивой с животиком.
Она слабо улыбнулась.
– Я наговорил глупостей по этому поводу…
– Да.
– Я просто испугался. Был не готов…
– А сейчас ты готов?
Она вглядывалась в него с опаской, как будто не верила.
– Да. Конечно.
Несколько долгих минут они молчали. Она попросила погасить свет, и он погасил. Ждал в тишине, но она больше ничего не говорила. Эмиль прошептал:
– Так ты перестанешь принимать таблетки?
Он слышал в темноте, как она сглотнула и кивнула.
– Да.
– Когда?
Он ждал, затаив дыхание. Он не хотел ее терять. Он сделал бы что угодно, лишь бы не потерять ее.
– Завтра…
И она добавила слабым неуверенным голосом:
– То есть… Если ты согласен?
Он хрипло выдавил «да».
Больше они не произнесли ни слова. Наверно, эмоции давили. Он держал руку на ее животе всю ночь. Он не спал. Представлял себе ее в широком платьице, с округлым животом, с розовыми щеками. Представлял, как будет оберегать ее и ребенка. Он больше ничего не боялся.
– Ты опять уходишь?
Лора продолжала уходить по вечерам.
– Да. Я не поздно.
Больше он ничего не смел сказать, потому что она уходила реже. Она чаще оставалась дома, и они занимались любовью почти каждый день. Делали ребенка. Однако по выходным она уходила без него. По-прежнему с Инес и ее друзьями. Возвращалась поздно. Но он изображал равнодушие, потому что знал, что, когда она вернется, они займутся любовью, будут делать ребенка. Так что он шел на компромисс. Это позволяло ему оставаться спокойным.
Так продолжалось целых три месяца. Он хлопал над ней крыльями, готовил поесть, наливал для нее ванну и терпеливо ждал, когда она выйдет. Регулярно спрашивал с тревогой:
– У тебя есть месячные?
Она хмурилась. Это означало, что да, что ребенок еще не в пути. Но у них было время.
А потом однажды вечером она вернулась пьяная, дыша алкоголем, и он не смог сдержаться. Он почти взревел:
– Ты издеваешься надо мной?
Она сначала отшатнулась испуганно.
– Ты напиваешься?