– Твои губы сладки, как вересковый мед, – шутливо заметил я.
– Во мне нет ничего мавританского[37], – удивленно промолвила она, отстраняясь.
– А я уверен, что мавры принесли Испании много хорошего…
– Вы ошибаетесь… В роскоши и неге Востока ничего хорошего нет.
Внезапно мягкие и податливые губы Екатерины стали тонкими и жесткими.
– Однако девичью пору вы провели на мавританском Востоке, – поддразнил я жену, – нежились, созерцали, как переливаются и играют струи фонтанов в калифском дворце Гранады. Надеюсь, вы приобщите меня к… – прошептал я, нежно касаясь ее живота, и вдруг слова застряли у меня в горле.
Живот оказался плоским. Совершенно плоским и твердым, как ее губы, отвергнувшие заслуги мавров.
– Он умер, – тихо произнесла Екатерина. – Наш сын. Он родился ночью после того, как я получила сообщение о наступлении шотландского войска. Между полуночью и рассветом. Уорхем провел обряд крещения… – Помолчав, она добавила: – Его душа спасена.
– Но не его тело, – невольно возразил я. – Вы упомянули… о сыне?
– Да, – вздохнула она. – Младенец родился слишком слабым, намного раньше положенного срока… Но его успели окрестить! Душа его пребывает в раю.
– Теперь вы говорите как мусульманка.
Мой сын. Умер.
– Во всем виноваты шотландцы, – горько бросил я. – Они погубили его. Если бы не они, не их подлое нападение, вы смогли бы выносить ребенка. – Я отстранился от Екатерины. – Но они понесли наказание. Их короля настигла смерть.
Нынешний король за будущего короля. По справедливости ли они наказаны?
Я вновь заключил ее в объятия.
– Мы сотворим другого наследника.
И увлек жену в опочивальню. Но призывал меня туда не долг, а желание, ведь Екатерина была в самом расцвете своей женственности и красоты: королева, защитившая свое королевство, мать, оплакивающая сына, дочь Востока, способная подарить экзотические наслаждения, несмотря на то что осуждала их в силу католического воспитания.
21
В признание боевых заслуг я вернул Томасу Говарду утраченное им герцогство Норфолк и пожаловал Чарлзу Брэндону новый титул герцога Суффолка.
Уилл:
А титул тот стал вакантным совсем недавно, после кончины Эдмунда де ла Поля.
Генрих VIII:
Уолси тоже заслуживал награды. За последние месяцы всевидящий Господь, взору которого открыто будущее, призвал к себе многих церковнослужителей, освободив тем самым немало духовных званий. Я соединил все в один букет и даровал Уолси титулы епископа Линкольна и Турне и архиепископа Йорка. За одну короткую церемонию простой священник превратился во влиятельного прелата. Для него это было все равно что взлететь под облака (как снаряды из военных орудий, кои он помогал закупать).
– Для человека, недавно служившего простым священником,