– Вы передадите это его родным, – сказал д’Артаньян.
– Его родные не нуждаются в такой безделице, они получают полтора миллиона луидоров доходу; возьмите это для ваших лакеев.
Д’Артаньян положил кошелек в карман.
– Теперь, молодой друг мой, я надеюсь, что вы позволите мне так называть вас, – сказал лорд Винтер, – сегодня же вечером я представлю вас, если вам угодно, сестре моей, леди Клерик. Я желал бы, чтоб она приняла вас благосклонно и так как она довольно хорошо принята при дворе, то, может быть, когда-нибудь вам не бесполезно будет это знакомство.
Д’Артаньян покраснел от удовольствия и поклонился в знак согласия.
В это время Атос подошел к д’Артаньяну.
– А что вы думаете делать с этим кошельком? – шепнул он ему на ухо.
– Я думаю отдать его вам, любезный Атос.
– Мне? Отчего же?
– Ведь вы его убили, это ваша военная добыча.
– Чтоб я был наследником своего врага? – сказал он. – За кого же вы меня принимаете?
– Это обычай войны, – сказал д’Артаньян. – Почему же не принять этот обычай и на дуэлях?
– Я никогда не делал этого и на поле сражения, – сказал Атос.
Портос пожал плечами, Арамис движением губ одобрил мнение Атоса.
– В таком случае, – сказал д’Артаньян, – отдадим эти деньги нашим слугам, как велел лорд Винтер.
– Да, – сказал Атос, – отдадим этот кошелек слугам, но не нашим, а слугам англичан.
Атос взял кошелек и бросил его кучеру, сказав:
– Это вам и вашим товарищам.
Этот поступок человека, не имевшего ни копейки, поразил даже Портоса и это французское великодушие, о котором рассказывали лорд Винтер и его друг, очень понравилось всем, исключая Гримо, Мускетона, Планше и Базена.
Лорд Винтер, расставаясь с д’Артаньяном, дал ему адрес своей сестры; она жила на Королевской площади, бывшей тогда самым модным кварталом, в доме № 6. Впрочем, лорд обещал заехать за ним, чтобы представить его ей. Д’Артаньян назначил ему свидание у Атоса в восемь часов.
Представление миледи очень занимало нашего гасконца, он припоминал, каким странным образом эта женщина участвовала в событиях его жизни. По его убеждению, это было создание кардинала и, несмотря на то, он чувствовал неодолимое влечение к ней и не мог дать себе отчета в этом чувстве. Он боялся только, чтобы миледи не узнала, что это его она видела в Менге и в Лувре; потому что тогда она узнала бы, что он друг де Тревиля и, следовательно, предан душой и телом королю, что лишало его преимущества быть с ней в равных отношениях, в каких они были бы, если бы она знала его столько же, как он ее. Что касается до начала интриги ее с графом Вардом, то он мало о ней заботился, несмотря на то, что граф был молод, красив, богат и в большой милости у кардинала. Вот что значит иметь 20 лет от роду и особенно родиться в Тарбе.
Д’Артаньян начал с того, что пошел домой, чтобы заняться своим туалетом; потом пошел опять к Атосу, и,