– Что-то мне говорит, что будет так, сказал Портос, притворяясь еще более грустным.
– Скажите лучше, что у вас есть новый предмет любви.
– Откровенно скажу, что нет. Никакой новый предмет меня не занимает, и я даже чувствую, что в глубине сердца что-то говорит в вашу пользу.
Но знаете ли вы, что через две недели начнется война и я ужасно озабочен своею экипировкой. Поэтому я еду к родным в средину Бретани, чтобы достать сумму, необходимую для приготовления к войне.
Портос заметил, что она колебалась между скупостью и любовью.
– А так как имение герцогини, которую вы видели в церкви, продолжал Портос, смежно с моим, то мы поедем вместе. Вы знаете, что дорога кажется гораздо короче, когда едешь вдвоем.
– Разве у вас нет друзей в Париже, господин Портос? спросила прокурорша.
– Я думал, что есть, отвечал Портос задумчиво, но вижу, что я ошибался.
– У вас есть друзья, господин Портос, есть, сказала прокурорша с каким-то восторгом, которому сама удивлялась; приходите завтра к нам. Вы сын моей тетки и потому мой двоюродный брат; вы приехали из Нойона в Пикардии, у вас много процессов в Париже, но нет стряпчего. Запомните ли вы это?
– Непременно.
– Приходите к обеду.
– Очень хорошо.
– И не уступайте ни в чем моему мужу, потому что он еще молодец, несмотря на то, что ему 76 лет.
– 76 лет! чудесный возраст!
– То есть преклонные лета, вы хотите сказать, господин Портос, так что бедный старикашка каждую минуту может оставить меня вдовой, продолжала прокурорша, бросив значительный взгляд на Портоса. К счастью, по нашему свадебному контракту все имущество укреплено за тем, кто останется в живых.
– Все? спросил Портос.
– Все.
– Вы, я вижу, осторожная женщина, любезная госпожа Кокнар, сказал Портос нежно пожимая ей руку.
– Ну, вот мы и помирились, любезный господин Портос, сказала она с жеманством.
– И навсегда, отвечал Портос таким же тоном.
– Так до свидания, мой изменник.
– До свидания, моя ветреница.
– До завтра; мой ангел!
– До завтра, жизнь моя.
XIV. Миледи
Д’Артаньян следил за миледи так, что она его не заметила; он видел, как она села в карету и слышал, как она приказала кучеру ехать в Сен-Жермен.
Карета, запряженная двумя сильными лошадьми, быстро промчалась. Д’Артаньян видел, что невозможно следовать за ней пешком и поэтому возвратился в Ферускую улицу.
В Сенской улице он встретил Планше, остановившегося перед лавкой пирожника и рассматривавшего с восторгом пирожки самой соблазнительной наружности.
Он приказал ему оседлать двух лошадей из конюшен де-Тревиля и привести их к Атосу.
Де-Тревиль позволил д’Артаньяну однажды навсегда брать лошадей со своей конюшни.
Планше пошел в улицу Голубятни, а д’Артаньян в Ферускую. Атос был дома и печально допивал бутылку того знаменитого испанского вина, которое он привез из поездки своей