На дюнах повсюду была трава – сине-зелёная и острая, ей запросто можно было порезаться, но если не трогать её, а просто смотреть, то она фантастически красива, особенно на сухом песке. Тогда на его светлом коралловом фоне бирюзовые лезвия травы выглядят необъяснимо таинственно, как будто это проекция чего-то неведомого из другого измерения. Сквозь весь пейзаж, сквозь тихий плеск волн и колыхание ветвей сосен на лёгком ветру проглядывал какой-то иной мир, скрытый смысл, послание, которое, как казалось Максу, можно было разгадать, если хорошо постараться.
Марк достал из рюкзака маленький немецкий кассетник, почти в два раза меньший, чем магнитофон Макса, и нажал клавишу воспроизведения. Pink Floyd был частью ключа для разгадки. Марк тоже знал это, хотя они никогда об этом не говорили. В этом не было нужды, это было очевидно, как мокрый песок под ногами. Их музыка была родом из иных миров. В принципе, для разгадки было достаточно только музыки или только залива, но вместе они обретали совсем невиданную силу. Поэтому Марк и притащил свой магнитофон.
Максу показалось, что вот уже сейчас он поймёт, увидит сквозь земной пейзаж тот, невидимый, неявно проявляющийся, когда за их спинами прошли двое – высокий мужчина и девушка с волосами светло-соломенного цвета. Макс повернул голову, он почти не заметил её лица, но этот светящийся пшеничный цвет вдруг запустил что-то у него внутри, как будто начали открываться бесчисленные окна и двери.
В этот момент крикнула пролетавшая над пляжем чайка, и для Макса всё сложилось в единую картину: море, острая трава, запах водорослей и шиповника, шуршание волн, крик чайки и эта девушка. Всё сосредоточилось в ярком пятне её волос. Макс услышал её голос, чистый и высокий. Она сказала своему спутнику:
– Слышишь, как кричат чайки?
Обратно они ехали молча. То ли Марк тоже прочитал какое-то своё послание, то ли чувствовал, что Макса не нужно сейчас беспокоить. А может, просто сказал всё, что хотел, выговорил свою дневную норму.
Уже на развилке у поворота к его дому он спросил Макса:
– Какие планы на вечер?
– В город надо съездить, – ответил Макс. – Договорился показать снимочки кое-кому.
– Ага. Давай. Родителям привет!
Через полчаса Макс уже сидел в электричке. В его рюкзаке лежала картонная папка с десятком снимков и июньский номер Юности. Он раскрыл журнал под фразу «Осторожно, двери закрываются» и стал читать Стругацких. Следующее, что он услышал, было: «Поезд прибыл на конечную станцию, город Ленинград».
Он вышел на улицу, ещё не совсем понимая, на какой он планете. По платформе шли люди, обычный для лета поток дачников, туристов и жителей ближайших пригородов. Максу казалось, что и этот мокрый асфальт с трещинами, эти люди в дождевиках поверх костюмов и женщины в летних сарафанах выглядят очень значительно. Ещё некоторое время история, рассказанная Стругацкими,