А капитана от взгляда Олибы вдруг обдало жаром, обдало всего, с ног до головы. По спине его потёк пот, и тут же в голове откуда-то взялись явно не его мысли. Мысли были чужие, он их чувствовал с пронзительным ужасом, он ясно чувствовал, как они тяжело проворачиваются в его голове, смешиваясь и захлёстывая друг друга, а самое жуткое было то, что эти мысли были женские…
Капитан думал, что встать ему завтра надо до петухов… Ещё он думал о корнях маниоки, сваленных вчера за хижиной, он представлял, как он режет эти, пока ещё, ядовитые корни, сваливает их в ступу и бьёт, и бьёт их пестом, и по всей деревне, возле каждой хижины, раздаётся такой же деревянный стук, а пест у него слишком тяжёлый и сделан не по росту, и ему трудно его поднимать, а потом тяжело носить воду из реки, несколько суток вымачивать яд из корней, потом сушить их на солнце, а высушенные корни растирать в муку между двух больших гладких камней, сидя в тени дерева рядом с остальными женщинами…
Это было жутко. Капитан обомлел, сердце у него замерло и остановилось, будто бы он во сне падал со скалы.
Подошёл Платон и встал рядом с капитаном. Олиба словно очнулась, отпрянула, потом глянула вниз под ноги, увидела муравьёв, вскрикнула и, ухватив дочь за плечо, потащила её в деревню. Она бежала, не оглядываясь, и волокла за собой упиравшегося ребёнка. Мужчины смотрели ей в след, капитан растерянно улыбался.
– Ни… Че… Го… Не понимаю! – вдруг отчеканил доктор потрясённо.
Капитан отрешённо покосился на доктора голубым глазом.
– Ничего не понимаю я в этих муравьях! – повторил доктор, он повернулся и запустил свою шляпу в лагерь.
Шляпа доктора, изрядно помятая за долгую дорогу, полетела по странной кривой траектории и непременно угодила бы в костёр, если бы её ловко не подхватил Жуан. Капитан, Платон и доктор Легг пошли к палаткам.
– Нет, как он делает, что всё женщины от него столбенеют? – спросил доктор у Платона.
Платон посмотрел на доктора виновато и ничего не ответил по своему обыкновению. Капитан тоже ничего не ответил, он был напуган тем, что с ним произошло, потрясён, как после кошмарного сна, и с трудом приходил в себя.
К ним навстречу встал от костра дон Родригу.
– Что случилось? – встретил он их вопросом.
– Наш доктор разочаровался в муравьях, – тихо ответил ему капитан первое, что пришло ему в голову.
Платон и доктор заулыбались,