Полина ничуть не изменилась, хотя в последний раз он видел её больше полутора лет назад. У неё были красивые руки, узковатые в запястьях, и она действовала очень уверенно. Едва заметную улыбку она тщательно прятала за завесой густых волос, перекинутых через плечо, вьющихся на висках и лбу. Флёр одиночества окутывал её, как тёплое одеяло, она была, кажется, не очень счастлива, но умело скрывала эту истину…
Замечая это в ней и не замечая в ней ничего, он осматривал её профиль, шею, высокую грудь, задрапированную простой рубашкой…
18
– Мне кажется, ты стала чаще улыбаться? – он пристально взглянул на женщину, сидящую напротив.
Она подняла на него глаза, приподнялся в скромной полуулыбке уголок губ.
– Да, правда!
Полина снова смолкла и принялась накидывать петли. Она вязала очень редко, но иногда ей этого хотелось. Сейчас это было ещё и полезно; она чинила одежду дочерей, и именно в это время начала вязать шапочки и перчатки к осени. Не сводя с Полины Николлс взгляда, наблюдая за мелькавшими в её руках спицами, Тагэрти спросил:
– Очень вы бедствуете, Полина?
Она вздрогнула, но совладала с собой и ответила вопросом на вопрос:
– С чего ты взял?
– В доме безлюдно, если не считать меня и Эбигаэль! – Джордж пожал плечами.
– Это временно… -Полина больше ничего не сказала, но поспешно отложила вязание в сторону, поднялась на ноги, скользнула в кухню, будто спасалась бегством от неудобного разговора. Тагэрти проследовал за нею.
– Временно? – переспросил Джордж.
Она не смотрела на него. —Конечно, только и прошептала женщина, не понимая, почему он интересуется.
Джордж Тагэрти помолчал, подбирая нужные слова:
– Я могу помочь… я хочу помочь тебе… – наконец, мужчина решил, что этого хватит.
Полина подняла на него глаза.
– Не нужно! – сказала коротко и твёрдо.
Тагэрти смотрел на женщину с минуту, потом, ничего не сказав, вышел.
19
Следующие дни текли размеренно и хорошо. Полина была рада, что к разговору о её благополучии Тагэрти больше не вернулся, а если б начал его снова, она смогла бы это пресечь. Ей не было неловко или стыдно перед Джорджем за теперешнее свое положение, она только спрашивала себя, не была ли с ним излишне резка. Но в его поведении Николлс не улавливала ни капли напряжённости, и это давало ей успокоение. Не потому, что она боялась упасть в глазах Тагэрти, но потому, что боялась упасть в глазах собственных. По счастью, с ней этого не случилось, и Полина даже могла назвать себя победительницей в схватке со своей слабостью. Она и сейчас не хотела просить о помощи.
Правда, теперь она избегала Джорджа, плохо понимая почему. Объяснить это женщина тоже не смогла бы. Они оба не сказали друг другу ничего дурного, но теперь она много не могла сказать