Чужой гость. Елена Полубоярцева

жену друга?! Ужасно! Боже, как она виновата! Как виновата в том, что ничего не замечала столь долгое время, в том, что позволила случиться этому позору прошедшим вечером! Бедный Дэвид, бедный мой!

      Той ночью она долго плакала в подушку в своей комнате, стараясь не производить много шума. Полина долго просила прощения у памяти мужа, которая жила, как тень, в их общем доме с момента гибели мужчины. А наутро встала с чувством отрешённости и покорности на душе, считая, что падение её не сможет уже никогда быть замоленным у высших сил.

      ***

      Он провёл ночь, сгорая от алчного желания. Он так много лет любил Полину, что не испытал даже сожаления. Представься ещё возможность остаться с нею наедине, он опять повторил бы попытку. Все ночи, проведенные в её гостинице, Джордж держал её в объятиях, целовал, принадлежал сам и обладал ей… Обладал ночи напролёт, и Полина этому не противилась, смотрела на него, как на Бога… Он не брал её, она сама отдавалась ему с радостью… Отдавалась каждую ночь, в его снах…

      Каждую ночь он горел вожделением и страстью. И, когда, наконец, наяву случилось то, о чём он мечтал, чем бредил, находясь в её доме, его размытое понимание достоинства уступило под напором этой жажды. Правда, ответом ему было не признание во взаимной любви, но жаркий отпор. Полина прогнала его от себя, сделала изгоем, изгнанником. В доме Николлс ему больше не было места, и он сознавал, что ничего более не изменится.

      Настало время паковать вещи.

      ***

      Ещё до завтрака всё было готово к отъезду.

      Будь его воля, он бы остался навсегда. Но то было невозможно. Тагэрти понял это, когда спускался по лестнице на первый этаж. Такси ждало его у ворот, все шансы были использованы неверно. Он по – прежнему не чувствовал всей гнусности своей выходки, уезжал с чувством неполноты и злости на горделивую никчемную невинность Полины, её странную верность покойнику. Он, живой мужчина из плоти и крови, предложил её свою любовь, а она изобразила