– Вы чего—нибудь хотите, Джордж?
Мужчина коротки на неё взглянул, перевел глаза на Ричарда. При виде мальчишки, который ловко орудовал полотенцем, Тагэрти вдруг испытал немалую, подкатывающую к горлу, как тошнота, досаду.:
Он раздраженно засунул руки в карманы брюк, сказал ядовитым тоном:
– Для начала чаю, Полина, и поговорить с тобой, – при этих словах он зло глянул на племянника женщины и добавил, обращаясь уже к Риччи, – если возможно, наедине!
Николлс удивилась его странному поведению, но при юноше ничего не сказала. Почему – то грубость гостя была направлена именно на её племянника. И она собиралась указать на неё Тагэрти, не желая мириться с хамством даже старинного друга семьи. Ричард поймал взгляд тетки и понял, что ему лучше уйти. Она просила об этом, так и не высказав просьбу вслух. Тогда Ричард отложил полотенце и направился к выходу, чувствуя на себе виноватый взгляд Полины Николлс и досадуя теперь на Джорджа Тагэрти.
Когда дверь за юношей закрылась, Полина встала, принесла новую чашку, не забыв жестом пригласить постояльца присесть за стол, однако, тот остался стоять на ногах. Николлс, наливая напиток, старалась избегать навязчивого взгляда своего гостя, глаза которого буравили её все время. Они стояли сейчас очень близко друг к другу.
Женщина только закончила наливать чай, когда мужчина, положив ладонь на её руку, заставил поставить чайник на стол. Потом он сжал руку Полины в своей, подошёл к ней слишком близко, вплотную. Николлс попыталась мягко высвободиться, но ничего не вышло. Она была в ловушке, странно обездвижена, даже язык не подчинялся ей. Было неуютно.
Между тем ладонь Тагэрти легла уже на плечо женщины, упокоилась где – то у ключицы. А по телу Полины пробегала холодная дрожь, ей никогда не было так страшно в его обществе. И в голове была только мысль: зря она отослала от себя Риччи. Господи, почему она не может пошевелиться, самое время ей защищаться, протестовать? И ещё хуже ей стало, когда она почувствовала над ухом дыхание Джорджа, горячее и нетерпеливое, и услышала, как он повторяет от раза к разу её имя:
– Полина…
Касается губами её шеи. Но она оборачивается к нему, устремляет полные настоящего ужаса глаза на его лицо. При виде её такой, Тагэрти отшатнулся было, но так и остался рядом.
– Его нет два года, Полина! Целых два года!
Она молчала, всё так же чувствуя только страх происходящего.
– Дэвида нет, – повторил без жалости к ней Тагэрти, – а я люблю тебя и очень хочу!
Полина стояла и отупело смотрела ему в глаза, молчала не из гордости или упрямства, но оттого, что не знала, что сказать. Он в тот момент неожиданно прижал вдову друга к себе, сжал до боли в ребрах, поцеловал так, что губам её стало больно, а сама она захотела провалиться сквозь землю от унижения.
Теперь