– Папа… – жалобно выдавил он. – Папа, папа…
И вдруг он бросился к нему на грудь и залился слезами. Раньше я не видела, чтобы Мартин так плакал, я вообще думала, что он ничего не умеет чувствовать. Ведь он всегда выглядел именно так: угрюмо и сдержанно. С другой стороны, я еще не видела ни одного мальчика, который бы вот так умел плакать. Мартин плакал не как все ребята в школе. Он не ныл, не ревел, не всхлипывал как девчонка. Плач его был громкий, тревожный, полный отчаяния и боли. Он плакал как взрослый мужчина. Что же это за ребенок, который вот так умеет горевать? На секунду меня осенила мысль о том, что Мартин любил моего папу не меньше, чем я. И меня удивило, что какой-то чужой мальчик так неподдельно называет моего папу папой. Потом вбежала мама и тетя Оксана, поднялся громкой вопль, крики, слезы. Вот так в первый раз я встретилась со смертью.
Папа умер в феврале. Три месяца до его смерти были для меня самыми запоминающимися. Никогда я не была так близка с ним, как в эти минуты. После его смерти многое изменилось. Мама и тетя Оксана стали подружками. Мама часто навещала больную от горя тетю Оксану, готовила ей еду, смотрела за ее малышами, иногда даже брала их к нам домой. Тетя Оксана вскоре начала поправляться, но все равно они с мамой были не разлей вода. Вообще-то тетя Оксана мне тоже нравилась. Она не такая, как мама: она более мягкая и слабая. Теперь она часто бывала у нас в гостях с детишками. Я имею в виду двойняшками Давидом и Эдитой, которые росли как на дрожжах. Мартина в нашем доме не было ни разу.
Вот что не изменилось совсем – так это наши отношения с Мартином. Мы, в отличие от этих непостоянных взрослых, остаемся верными своим принципам. Если мы решили друг друга ненавидеть, то пусть так и будет. Мы все так же учились, ходили вместе в школу и возвращались. Славик всегда хотел меня развеселить, затевал новые игры, но мне ничего не хотелось. В одночасье вдруг все стало для меня пресным и блеклым. Мне больше не хотелось игр, не хотелось дружбы, не хотелось книг, не хотелось историй. Мама переживала за меня, я часто слышала, как она делится этим с тетей Оксаной. Но мне было все равно. Зачем все это нужно, если мы все равно умрем? Зачем нужно стараться учиться, быть лучше Мартина, кому-то что-то доказывать и ради чего-то пыхтеть? Зачем нужны новые игрушки, если они ломаются и стареют? Для чего нужно взрослеть, если все взрослые потом умирают? Для чего хотеть чего-то, если конечном итоге нас всех ожидает один и тот же конец? Зачем быть хорошей и воспитанной, если и это не спасет от смерти и я так же умру, как и плохие невоспитанные детишки. Я была безутешна в своих размышлениях о жизни. Я больше не старалась учиться. Пусть Мартин учится хоть на десять звезд мне все равно.
А Мартин почему-то находил в себе силы жить дальше и быть