– Кощей! – позвала она.
Он не обернулся. Ей хотелось взять его под руку, потереться щекой о плечо, помолчать вместе с ним. Но она пришла сюда не за этим. Нельзя позволить себе размякнуть. Только не сейчас.
– Нам надо поговорить.
– Да, – он медленно кивнул, по-прежнему не оборачиваясь. – Нам надо поговорить.
Марья немного замешкалась. Она не ждала такого скорого и лёгкого согласия, но раз уж брат сам разрешил…
– Ты можешь сказать мне, что мы здесь делаем? – она нервно поправила трепыхавшуюся на ветру прядь. – Что мы будем здесь делать?
Он опять помолчал. Где-то справа, в камышах, крикнула выпь. Марья вздрогнула, нервно оглянулась. Заметила, как на крыльце испуганно подняла голову Ольга. Брат даже не пошевелился.
– Скоро начнём, – тихо сказал он. – Дай мне ещё пару дней, и я буду готов.
– Начнём что?
– Учёбу.
– Учёбу?
– Да, Маша. Не расстраивайся, я сделаю из тебя колдунью не хуже, чем сделал бы Велизарий. А скорее всего, и лучше.
Марья закусила губу, стараясь не завопить от радости и не броситься ему на шею. Да неужели?! Неужели она не ослышалась?!
– А Лонгир? – осторожно спросила она, стараясь справиться с голосом.
– Пока будете пользоваться моим. Точнее, Василисы, но… Потом достану вам свои.
– Как?!
– Это не твоя забота. Вы получите с Ольгой Лонгиры и станете волшебницами. И даже быстрее, чем в Халдоне. За три года я дам вам то, что Велизарий размазал бы лет на семь. Его подход устарел, а он всё никак этого не поймёт.
Марья не знала, что сказать. Ну вот оно – то, чего она и хотела. Брат научит их колдовать, он достанет им Лонгир. Ради этого стоит и потерпеть здесь три года, не такая уж и великая цена получается.
И всё же что-то во всём этом было неправильное, что-то тревожило Марью и не отпускало.
– А потом? – осторожно спросила она, нервно теребя в пальцах кончик заплетённой косы. – Ты научишь нас, а потом что?
– А потом сама решишь, что тебе надо, – он наконец повернулся к ней, усмехнулся слабо. – Неужели ты думала, что я оставлю тебя здесь навсегда? Маша, мы забрались сюда, только чтобы никто не докапывался до наших занятий. Вот и всё.
Она почувствовала стыд. Нет, конечно, она не думала, что брат намерен держать её при себе до конца дней, но всё же… Всё же злилась она на него по-настоящему и, как выяснилось, совершенно зря.
– Прости, – пробормотала она, смущённо отводя взгляд. – Просто всё, что случилось… До сих пор трудно осознать.
– Да, – сказал он, снова отворачиваясь к реке. – Но придётся.
Марья прикрыла глаза. На какое-то мгновение ей показалось, что в глазах брата мелькнули понимание и теплота, что они стали словно бы чуточку ближе, и вот он снова отдалился, холодный и недоступный в своём одиноком горе.
Она