С этим они простились, и демонесса проводила мужа долгим, внимательным взглядом.
Зима никогда не задавала Часовщику множество мучавших её вопросов о мире до его Зари: любил ли он Длань, с которой взошёл на ложе и которая от него понесла первых из механоидов? Любил ли её кто-то ещё из братьев? Может быть, Ювелир? Было ли между ними соперничество? И всходил ли на ложе, кроме Часовщика с Дланью, кто-то ещё? Чьих детей не уберегла Зима?
Это всё касалось очень давних, очень тёмных и всё менее важных событий по сравнению с настоящим, наращивающим силы и год от года растущим миром: с новыми городами, с новыми рудниками, с трещиной между Часовщиком и Конструктором, которая сейчас выразилась в их поочерёдном стремлении взять под свою руку Ювелира, который казался демонессе не более чем трофеем и был к тому же совершенно неинтересен ей.
Часовщик же, в сопровождении двух вооружённых воинов, вернулся в Святилище, уже покинутое народом, где осталась только его личная стража, и посмотрел в глаза поставленным на колени заговорщикам.
Всего в Святилище, за закрытые двери, под мраморный лик Сотворителя, привели троих. Они пробыли здесь недолго, за то время, пока Говорящий с Сотворителем провёл с братом и женой: прошла часть Свидетельства Шага, епископ, принявший служение от Часовщика, получил инструкции о том, кто приглашён в Святилище, он назвал их имена, и трое еретиков вошли.
Каждый раз те, кого Часовщик приглашает к себе, для того чтобы уничтожить, реагируют на такое приглашение непредсказуемо: кто-то понимает всё сразу, другие почти половину разговора думают, что всё для них обернётся только к лучшему, а третьи впадают в странное пограничное состояние, словно бы одна часть их сознания ясно осознаёт положение, но не даёт понять этого второй.
Эти трое, кажется, были из тех, кто понял, что их растерзают, не сразу. Они стояли перед Алтарём в богатых одеждах до пола, расшитых и золотом, и серебром, и алой нитью. Головы их были покрыты яркими платками из толстой рифлёной ткани, а глаза подведены чёрной тушью.
Все трое – мужчины. Все трое выдали себя взглядами во время покушения, но сейчас друг на друга они не смотрели, и в голову демона закралась мысль, что они не были знакомы между собой. Они не знали, что принадлежат к одной ереси, но все трое знали о планах.
Обдумав, он быстро назвал четвёртое имя, и в зал вошёл ещё один высокий, крепкий, хорошо сложенный мужчина с высокомерным взглядом и твёрдой походкой. На него трое остальных оглянулись. И когда они это сделали, все четверо поняли всё.
Двери Святилища закрыли в ту же секунду, и один из призванных, самый высокий и самый ухоженный из всех мужчина, первым бросился в ноги Часовщику, сорвав с головы свой красивый платок в знак